В зоне риска. Интервью 2014-2020

Когда я пришёл в «Литературную газету», то обнаружил, что на протяжении десяти лет на её страницах ни разу не упоминались фамилии Валентина Распутина, Василия Белова, Фёдора Абрамова, Вадима Кожинова… Зато Бродский и Аксёнов были чуть ли не на каждой полосе. Поймите, я не против Бродского или Аксёнова, они сильные писатели, но нельзя же совсем замалчивать важнейшее почвенническое течение в нашей литературе, к которому принадлежали, кстати, Достоевский и Лесков. У нашей культуры всегда было два крыла – почвенническое и либеральное. На одном крыле не летают. Почвенники и патриоты с триумфом вернулись на полосы «ЛГ», и это, конечно, очень не нравилось либеральному лобби, имеющему мощнейшую поддержку на самом верху. Так что все 16 лет, что я руководил «Литературкой», мне приходилось существовать в режиме постоянной обороны от либеральных наездов.

– В ваших устах либерализм звучит как ругательство.

– Я всего лишь следую за языком. Увы, в устах большинства наших соотечественников слово «либерал» звучит с отчётливой негативной коннотацией. Это же надо было умудриться так опоганить, в сущности, благородную идею, которая в диалектическом противоречии с консерватизмом движет обществом. Но у нас в России либерализм – идеология компрадоров. Наш либерализм даже не прозападный, а подзападный, задача наших либералов подложить Россию под Запад. Это настолько очевидно, что нашло отражение в языке. Народ не обманешь. Вовсе не случайно в нашем парламенте либералы вообще не представлены как партия. Зато они представлены во властных структурах и очень мощно.

– А нужны ли сейчас вообще такие СМИ, как «Литературная газета»? Кто её читатели?

– Гуманитарные издания всегда нужны. Посчитайте, сколько у нас учителей русского языка и литературы, истории, обществоведения и т. д. Им-то что читать? «Космополитен»? В советские годы «Литературка» являлась органом Союза писателей СССР, а по сути была газетой всей советской интеллигенции, ей, кстати, официально разрешалось больше, чем другим, что было связано отнюдь не со смелостью её редколлегий. Ещё Сталин, назначая Симонова главным редактором «ЛГ», сказал ему: «Вам мы разрешим больше, чем другим, и вы этим пользуйтесь. Нам нужна критика. Мы, конечно, будем вас ругать, но вы не обращайте внимания, в СССР должна быть газета для интеллигенции, которая всегда недовольна». Вот такая установка, не глупая, кстати, для сверхцентрализованного общества без всякой политической оппозиции.

Сейчас у «Литературки» тираж катастрофически упал. Оно и понятно. Газета отказалась от «остроты», решила ни с кем не ссориться. Это ошибка. Газета, приятная во всех отношениях, никому не интересна. А главный редактор, боящийся окрика из Роспечати больше, чем коронавируса, вызывает недоумение, если не презрение. Если ты боишься высоты, зачем полез на гору? Чтобы сделать селфи? Грустно…

– В том же интервью вы говорили о сайте «Литературки», что он развивается, но его мобильность, а главное, креативность и острота оставляют желать лучшего. Как сейчас с ним обстоят дела?

– Когда я пришёл в 2001 году в газету, которой до меня руководили очень продвинутые редактора, светочи либеральной журналистики, я вдруг с удивлением обнаружил, что у неё нет своего сайта. Не завели… И я подумал: «Ну ничего себе – продвинутые!». Сайт создавала уже наша команда. Его посещаемость ещё при мне стала выше тиража бумажной версии. Но тревожит, что с некоторых пор отрицательные оценки читателями опубликованных материалов и несогласие с позицией редакции тщательно вымарываются. А это ведь обратная связь, которая была сильной стороной «ЛГ» даже в советские годы. Если нарочно не смотреться в зеркало, красивей не станешь…

– Поговорим о патриотизме. Что вы вкладываете в это понятие? Почему сейчас многие считают его, как Сэмюэль Джонсон, «последним прибежищем негодяев»? Как мы вообще дошли до жизни такой, что немало людей согласны с этим лозунгом?