В зоне тумана

Какое-то время Мун ковырялся в наладоннике, задумчиво водя кончиком языка по сколотому зубу. Потом ухмыльнулся и, не выключая ПДА, уронил его на землю рядом с Карасем. Наладонник еще какое-то время светил экраном сквозь траву, пока не начал медленно потухать, переходя в экономный режим работы.

— Идти надо туда. — Мун махнул рукой в туман.

— Что там?

— Юг, — коротко отозвался Мун. — Холмы, поля, через которые мы шли, ЛЭП твоя любимая. База «Долга». Водка, койка и здоровый сон.

Угу. А еще кадавры, собаки с телепатическими способностями, аномалии и еще куча невесть чего. И все это значительно ближе, чем водка и койка. Но на этот раз Мун прав. Пора отсюда выбираться.

Я кивнул. Сталкер закинул трофейный рюкзак на плечо, поудобнее перехватил автомат.

— Стойте, — вмешался Хлюпик.

— Чего еще?

Поймав на себе наши с Муном взгляды, Хлюпик немного стушевался, спрятал глаза, но голос остался твердым.

— Мы же шли к Монолиту. Какая водка?

— Ты к Монолиту с одним пистолетом собрался? — издевательски фыркнул Мун. — Флаг в руки.

— Но…

— Он прав, — тихо отрезал я. — Сейчас другая задача. Хлюпик надулся, но спорить не стал. И потянулся следом за Муном. Я замкнул наше триумфальное шествие. Однако как быстро здесь все меняется.

Топали молча. Но когда дорога пошла вверх, я все-таки не выдержал и поделился с Мунлайтом соображениями относительно псайкера. Сталкер поиздевался, сообщив, что собачке делать больше нечего, как сидеть на одном месте и ждать моего появления. Дескать, с тем же успехом меня там может ожидать посол республики Кот-д'Ивуар. Но двигаться при всем при том стал осторожнее. Шаги насмешника напружинились. А сам он напрягся.

На наше счастье, собачек по ту сторону холма не оказалось. Ни псайкеров, ни слепых, никаких. Мун осклабился и выдал еще пару скабрезностей, поведав, что общение с собачками вышибло из меня остатки и без того скудных способностей к соображению.

Спуски стали все чаще перемежаться с подъемами. Туман чуть заметно поредел. Мунлайт приободрился. Мне тоже ужасно хотелось немного расслабиться, но, глядя на его довольную рожу, я все время себя одергивал. Нельзя. Никогда нельзя расслабляться. Даже если кажется, что самое страшное уже позади. Даже если понимаешь, что хуже уже не будет. Только намекни об этом зоне, и она сразу же объяснит тебе, насколько ты не прав. И на любое твое хуже некуда тебе мгновенно покажут, что на самом деле есть куда.

Так что радуйся тому, что имеешь, и не показывай своей радости, чтоб тебе ее из вредности не омрачили. Такое правило. Я хмыкнул своим мыслям. При таком подходе немудрено, что ко мне пристало это погоняло. Угрюмый — это еще мягко сказано. Паршивое амплуа, надо заметить.

Странно, почему я об этом задумался? Раньше ведь меня это не трогало. Меня не просто устраивало это амплуа, этот образ существования. Я даже не думал о том, что может быть иначе. Жил надеждой на мечту. А сейчас? Что сейчас изменилось?

А ничего. Просто один угрюмый сталкер вдруг посмотрел на себя со стороны. Посмотрел и малость удивился. Благодаря Хлюпику или Мунлайту. А может, просто стечению обстоятельств.

Неожиданно обрушилось прозрение. Вдруг. Как будто я включил горячий душ, а оттуда, против обыкновения, ударил поток ледяной воды. Все мои правила, весь мой образ жизни, все мои мрачные мысли — все это яйца выеденного не стоит. Что заставило меня уйти в себя, замкнуться?

Жизнь? Чушь собачья. Жизнь — это Мунлайт с его непредсказуемостью, не поддающейся никакой логике, но вполне мирно сосуществующей с его внутренней философией. Жизнь — это Хлюпик с его наивностью и вечными, по-детски наивными вопросами. Он хочет знать. Ему интересно. Все интересно. А я знаю. Вернее, мне кажется, что я знаю. А на самом-то деле знаю я немногим больше его, но в отличие от Хлюпика мне неинтересно. Даже в травившем бородатые плохие анекдоты за минуту до смерти Карасе жизни больше, чем во мне.

Я выстроил себе свод правил. Для чего? Для того лишь, чтобы в своем мрачном мирке обезопасить себя от всего остального мира. Да, я знаю, как безопасно существовать. Никто лучше меня не знает, как топтать зону, таскать артефакты и практически без риска упрочнять свой золотой запас.

Вряд ли во всей зоне найдется еще один сталкер, который заработал бы на зоне столько, сколько заработал я. Но что толку, если я не знаю, что делать с заработанным. А не знаю я этого вовсе не потому, что мне некуда дальше жить. Просто мне страшно порвать устоявшийся малоприятный, но абсолютно понятный и надежный круг. Потому что любое изменение — риск. А рисковать я не люблю. Мне страшно.