В зыбкой тени

— Черт возьми, ну и вес! Что же там зацепилось?

Мой столбняк прекратился, и я с силой дернул бечевку из его рук. Глянув на мое лицо, священник сделал быстрый шаг назад.

— Что вам нужно? — мой голос походил на кваканье лягушки.

— Прошу прощения.

— Что вам нужно? Я занят. Неужели вы не понимаете, что я занят?

— Да, разумеется, я вижу, что вы заняты. Но что вы хотите поднять? Могу я вам помочь?

— Нет, сам справлюсь. Это мешок с картошкой. Так что вам нужно?

— Я хотел бы видеть мистера Зерека.

— Он и миссис Зерек в Париже.

— И она тоже? Мне казалось, что сегодня утром в автомобиле…

— Ее нет здесь.

— Как, должно быть, прекрасно в Париже зимой. Я помню, епископ говорил мне…

— Плевать, что говорил вам ваш епископ. Я занят.

— Конечно, конечно, не буду вам мешать.

— Я скажу миссис Зерек, что вы приходили.

— Я огорчен, что не застал ее. Я хотел узнать, почему она в последнее время так редко заходит в церковь. Мы пытались…

Я пошарил по карманам и вложил фунтовый билет в его ладонь.

— Возьмите это.

— Благодарю вас. Но, может быть, вы пойдете со мной в церковь и посмотрите наш орган? Мы хотели…

— Извините, но у меня нет лишних и полчаса. До свидания.

С большим усилием я придал голосу определенную твердость, но это мало помогло.

— Вы действительно не нуждаетесь в моей помощи?

— Я же сказал, что нет!

— Молодой человек…

— Ради Христа, уходите!

Я был готов избить его, и он, наконец, понял это, так как вдруг побелел, быстро повернулся, его плечи сгорбились, и он ушел.

Меня затрясло.

Нужно было вновь браться за работу. Я опустил второй крюк вниз, моля Бога, чтобы он не зацепился тоже за Зерека. Если это случится, третьей попытки не будет. Это я знал наверняка.

Сколько времени я водил крюком по воде, может быть, полчаса, может быть, больше… Вдруг почувствовал: есть! И что-то не очень тяжелое! Медленно и осторожно я потащил веревку, и вот уже на поверхности показалось это кошмарное, проклятое пальто.

Часы на каминной полке отсчитывали без пяти минут два. Пуговицы лежали на столе: двенадцать больших и восемь маленьких. Лохмотья бесформенной грудой валялись на полу. У меня так дрожали руки, что я никак не мог раскурить сигарету. Я уже не думал о булочнике, я даже забыл про Риту. Еще немного — и все будет кончено. Оставалось сказать: «Сезам, откройся».

Наклонившись над столом, я рассматривал пуговицы. Я поднял одну, но пальцы так дрожали, что я едва удерживал ее.

Подойдя к буфету, я вытащил щипцы, которыми кололи орехи. Осторожно вложив пуговицу в тисочки, нажал на ручки. Пуговица раскололась, и обломки посыпались мне на ладонь.

Но там не было никаких бриллиантов.

Я расколол еще одну пуговицу. Тот же результат!

Охваченный гневом и ужасом, ни о чем не думая, я расколол их все до единой. Кучка роговых осколков возвышалась на столе. Даже ни одного маленького вожделенного камушка, чтобы вознаградить меня за эти ужасные часы, проведенные у колодца. Ничего.

Эмми здорово меня разыграла, и я попался, как последний кретин. Она, видимо, интуитивно подозревала, что с Зереком что-то случилось. Иначе почему она начала бы откровенничать и травить байки о бриллиантах, которые Зерек якобы перевозил в пальто? Эмми все рассчитала: где находится пальто, там должен находиться и Зерек.

Нельзя было терять ни минуты. В любой момент могла появиться полиция.

Я бегом поднялся по лестнице и начал спешно укладывать чемодан. Мне придется уехать из страны, но иного выхода нет. В любом другом месте мне разменяют пятифунтовые банкноты, и уже не имеет никакого значения, записаны их номера или нет. Это единственные мои деньги.

Я лихорадочно укладывал чемодан и вдруг услышал скрип паркета за спиной. Я мгновенно повернулся.

В дверном проеме, злобно улыбаясь, целясь мне в грудь из револьвера, стояла Рита.

— Привет, Фрэнк!

Я боролся с искушением захохотать. Черт побери, как мне повезло!

— Не двигайся! Я хочу тебе кое-что сказать. Она здорово тебя надурила, Фрэнк. Я не могла отказать себе в удовольствии видеть, как ты выуживаешь пальто. Бедненький, неужели ты мог подумать, что бриллианты находятся в пуговицах? Хотел камушков… Ты должен был лучше знать Эмми, да и меня тоже, чтобы вообразить, что от нас можно легко отделаться. От меня сбежать! Ведь ты именно это хотел, я же видела. Ты был слишком нетерпелив, выпроваживая свою дорогую Риту. Я оставила машину за первым поворотом и вернулась, чтобы полюбоваться твоей работой. Я не могла отказать себе в удовольствии, наблюдая за тобой.

— Послушай, Рита…

— Еще одно движение, и я стреляю! Бриллианты у меня! Ты слышишь? Я нашла их. Я нашла их прошлой ночью в твоем матраце. Они были спрятаны в рукоятке кинжала. Это мой кинжал, и я знала, что рукоятка полая. Я открыла тайник…

Меня мутило — и в переносном, и в прямом, физическом смысле слова.

— Рита, ты можешь взять камни себе. Я… я не буду больше докучать… я уйду…