Читаем Ва-банк полностью

— Именно по совету мэтра Беффе я настоял, чтобы инспектора Мейзо вызвали свидетелем. Он уверял, что знает всю правду об убийстве Леграна. А теперь я вижу, что мы попали в ловушку. Инспектор Мейзо посоветовал нам вызвать его, мы поверили ему. Но теперь и мы, и вы, господа судьи, убедились, что он ничего не знает о деле, а цель у него была совсем другая. А именно — имитировать мотивацию преступления. Подобное заявление, тем более исходящее от полицейского, подтверждает до сих пор шаткие, сфабрикованные против меня обвинения. Иначе бы все они разлетелись в прах, несмотря на отчаянные старания инспектора Мейзо. — Я помолчал и после паузы продолжил: — Господа судьи, господа присяжные заседатели, если бы я был информатором, то никогда не убил бы Леграна, ведь люди, павшие столь низко, что превратились в стукачей, не моргнув глазом проглатывают подобного рода оскорбления. Либо, если бы я даже и стрелял в него, полиция никогда бы не стала с таким усердием загонять меня в угол, ведь информатор — весьма полезный для них человек. Они бы просто закрыли глаза на это убийство или же обставили бы все дело так, словно я действовал в целях самообороны. Полагаю, такие случаи неоднократно встречались в вашей практике. Господин председатель, могу ли я задать свидетелю вопрос?

— Да.

— Инспектор, назовите хоть одного человека, которого вы арестовали на основании моих доносов?

— Я не могу ответить на такой вопрос. Не вправе.

— Вы лжец, инспектор! Вы не можете ответить потому, что такого человека вообще не было в природе!

— Шарьер, следите за своими выражениями, — вмешался судья.

— Господин председатель, я защищаю здесь две вещи — свою жизнь и свою честь.

Мейзо удалился, так и не ответив на вопрос. А твое последнее слово, ты помнишь его, Папи? Оно до сих пор звучит у меня в ушах.

— Господа, я хочу заявить вам следующее. Есть одно очень важное обстоятельство. Легран получил только одну пулю, стреляли в него только раз, он остался на ногах, шел, смог сесть в такси. Это значит, что человек, стрелявший в него, не собирался его убивать, иначе бы он выстрелил пять, шесть раз. Кто знает Монмартр, знает и его нравы. Ну, допустим, стрелял я, и, допустим, я признаю: «Этот человек по такой-то и такой-то причине поссорился со мной или обвинил меня в чем-то, сунул руку в карман, а я испугался и решил его упредить — выстрелил разок, чтобы защищаться». Если бы я сказал так, то, думаю, убедил бы вас, что вовсе не собирался его убивать, поскольку ушел он с того проклятого места живым. А закончил бы я вот как: «Поскольку инспектор утверждает, что я очень полезен полиции, и все, что я только что говорил, — истинная правда, прошу учесть все эти обстоятельства и рассматривать происшедшее как непреднамеренное убийство». Суд слушал меня в молчании. Я продолжал:

— Десять раз, сто раз мои защитники задавали мне вопрос: «Это вы стреляли? Если да, признайтесь! Получите самое большее пять лет. Вам всего двадцать три, и вы выйдете на свободу молодым человеком». Но, господа судьи, я бы ни за что не стал лгать, даже если бы мне грозила гильотина. Потому что я невиновен!

И тут Мейзо проявил свою дьявольскую сущность. Он видел, что проигрывает, что пятнадцать месяцев усилий превращаются в ничто, и применил запрещенный прием. Во время перерыва он вошел ко мне в комнату, где я сидел под охраной жандармов и куда он не имел никакого права входить, и спросил:

— Почему вы не сказали, что это был корсиканец Роже?

— Но я не знаю никакого корсиканца Роже, — растерянно ответил я.

Он так же быстро вышел, пошел к обвинителям и заявил:

— Папийон только что признался, что это был корсиканец Роже.

И Мейзо своего добился. Суд приостановили, несмотря на все мои протесты.

Ты едва не выиграл тогда, Папи, уже выигрывал, если бы не честность и принципиальность обвинителя. Ибо он встал и заявил следующее:

— Господа судьи, господа присяжные заседатели, я не могу продолжать. Я не знаю… Инцидент требует разъяснений. Прошу суд передать дело на доследование.

Наверное, он просто не мог поступить по-другому.

Чего же таким образом добились мои недоброжелатели? Во-первых, отсрочки. За это время они надеялись как-то скрепить расползавшуюся по швам конструкцию обвинения против меня. К тому же это означало, что в следующий раз соберется новый состав суда и присяжных, и сама атмосфера уже не будет для меня благоприятной — «будуар» превратится в «бойню».

И они не просчитались.

Дело во второй раз отправили на доследование. И, разумеется, никаких новых фактов выявлено не было. Корсиканца Роже опять не нашли.

Ты помнишь, Папи, как проходил тот, второй, суд? Помнишь этот серый, печальный день? Помнишь, каким унылым и неприглядным показался зал заседаний тебе, красивому 24-летнему парню в прекрасно сшитом двубортном костюме? А ведь это был тот самый зал…

День был настолько пасмурный, что пришлось зажечь свет. И все стало ярко-красным, кроваво-красным. Ковры, шторы, мантии судей — их словно окунули в корзины с отсеченными гильотиной головами осужденных. И судьи уже не торопились на каникулы, как в июле.

Перейти на страницу:

Все книги серии Папийон

Мотылек
Мотылек

Бывают книги просто обреченные на успех. Автобиографический роман Анри Шарьера «Мотылек» стал бестселлером сразу после его опубликования в 1969 году. В первые три года после выхода в свет было напечатано около 10 миллионов экземпляров этой книги. Кинематографисты были готовы драться за право экранизации. В 1973 году состоялась премьера фильма Франклина Шеффнера, снятого по книге Шарьера (в главных ролях Стив Маккуин и Дастин Хоффман), ныне по праву причисленного к классике кинематографа.Автор этого повествования Анри Шарьер по прозвищу Мотылек (Папийон) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению. Но тут-то и началась самая фантастическая из его авантюр. На каторге во Французской Гвиане он прошел через невероятные испытания, не раз оказываясь на волоске от гибели. Инстинкт выживания и неукротимое стремление к свободе помогли ему в конце концов оказаться на воле.

Анри Шаррьер

Биографии и Мемуары
Ва-банк
Ва-банк

Анри Шарьер по прозвищу Папийон (Мотылек) в двадцать пять лет был обвинен в убийстве и приговорен к пожизненному заключению. Бурная юность, трения с законом, несправедливый суд, каторга, побег… Герой автобиографической книги Анри Шарьера «Мотылек», некогда поразившей миллионы читателей во всем мире, вроде бы больше не способен ничем нас удивить. Ан нет! Открыв «Ва-банк», мы, затаив дыхание, следим за новыми авантюрами неутомимого Папийона. Взрывы, подкопы, любовные радости, побеги, ночная игра в кости с охотниками за бриллиантами в бразильских джунглях, рейсы с контрабандой на спортивном самолете и неотвязная мысль о мести тем, кто на долгие годы отправил его в гибельные места, где выжить практически невозможно. Сюжет невероятный, кажется, что события нагромоздила компания сбрендивших голливудских сценаристов, но это все правда. Не верите? Пристегните ремни. Поехали!Впервые на русском языке полная версия книги А. Шарьера «Ва-банк»

Анри Шаррьер

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
50 знаменитых царственных династий
50 знаменитых царственных династий

«Монархия — это тихий океан, а демократия — бурное море…» Так представлял монархическую форму правления французский писатель XVIII века Жозеф Саньяль-Дюбе.Так ли это? Всегда ли монархия может служить для народа гарантией мира, покоя, благополучия и политической стабильности? Ответ на этот вопрос читатель сможет найти на страницах этой книги, которая рассказывает о самых знаменитых в мире династиях, правивших в разные эпохи: от древнейших египетских династий и династий Вавилона, средневековых династий Меровингов, Чингизидов, Сумэраги, Каролингов, Рюриковичей, Плантагенетов до сравнительно молодых — Бонапартов и Бернадотов. Представлены здесь также и ныне правящие династии Великобритании, Испании, Бельгии, Швеции и др.Помимо общей характеристики каждой династии, авторы старались более подробно остановиться на жизни и деятельности наиболее выдающихся ее представителей.

Валентина Марковна Скляренко , Мария Александровна Панкова , Наталья Игоревна Вологжина , Яна Александровна Батий

Биографии и Мемуары / История / Политика / Образование и наука / Документальное