Ва-банк

Брианна отличалась от других по многим причинам, и если я был не вполне готов публично признаться в своих чувствах, теперь я признавал, что они существовали. Я хотел поговорить с ней о том, куда мы держим путь, и спросить, чего она хотела. Единственная причина, по которой я был к этому не готов, состояла в том, что ее потенциальный ответ заставил бы меня чертовски понервничать. Что, если она не захочет того, чего хотел я? Что, если я — это ее первые настоящие отношения, благодаря которым она сможет прощупать почву? Что, если в конечном итоге она встретит кого-то другого?

Мой список можно продолжать до бесконечности. Я просто должен был то и дело напоминать себе, что Брианна — очень искренний человек, и если она сказала о своих чувствах ко мне, значит это правда. Моя девушка — не лгунья. Она сказала, что любит тебя.

План состоял в том, чтобы выехать ранним утром после вечернего торжества во избежание пробок, и я не мог дождаться, чтобы отвезти туда Брианну. Я хотел провести несколько романтических мгновений со своей девушкой, а также просто выехать из города и насладиться свежим воздухом за его пределами. Я любил Лондон, но, несмотря на это, хотел скоротать время вдали от городской суеты, чтобы сохранить частичку своего местами измочаленного рассудка.

В этот момент раздался телефонный звонок, вырывая меня из праздных фантазий и возвращая к безотлагательным и срочным текущим делам, касающихся моих должностных обязанностей. День пролетел незаметно, прежде чем я осознал, что пора выдвигаться.

Я позвонил Брианне, когда покидал офис, чтобы сказать, что нахожусь в пути, и, затаив дыхание, ожидал услышать краткие указания всего, что необходимо сделать перед сегодняшним мероприятием и нашей грядущей поездкой. Но вместо этого я попал на голосовую почту. Поэтому отправил ей короткое сообщение:

«Я еду домой. Что-нибудь нужно?»

Ответа не последовало.

Мне это не понравилось, и я тут же понял, что буду всегда о ней волноваться. Беспокойство никогда не пройдет. Я слышал, что люди говорят такое о своих детях. Говорят, что не знали настоящего беспокойства, пока в их жизни не появился кто-то необычайно важный, что заставляло задуматься над истинной сущностью того, что значит любить другого человека. В комплекте с такой любовью шло бремя потенциальных потерь — слишком тревожная для меня перспектива, чтобы часто об этом задумываться.

Вспомнив о конверте из стопки газет, я направился к газетному киоску Мюриэль, находившемуся на пути к моей машине. Она видела, как я приближался, и следила за мной своими проникновенными глазами. У нее, возможно, была тяжелая жизнь и существование полное лишений, но эти истины не отменят того факта, что она была весьма сообразительна. Ее проницательные глаза ничего не упускали.

— Здравствуй, Мюриэль.

— Привет, шеф. Что я могу сделать для вас? У меня есть всевозможные американские газетенки, которые вы только пожелаете, а?

— Да. Очень хорошо, — я улыбнулся ей. — У меня вопрос, Мюриэль, — я наблюдал за языком ее тела, пока говорил, пытаясь заметить реакцию, которая бы указала на то — знала ли она, о чем я хотел спросить или нет. Я вытащил конверт с фотографиями Ивана и поднял его. — Что вы знаете об этом конверте, который был вложен в сегодняшнюю стопку газет?

— Ничего, — она не отвела взгляд. Она никогда не разрывала визуальный контакт. Две эти особенности служили доказательством ее искренности. Я мог только предполагать, задействовать свою интуицию и помнить с кем имел дело.

Я положил десятку на прилавок.

— Мне нужна ваша помощь, Мюриэль. Если вы заметите кого-либо или что-либо подозрительное, я хочу, чтобы вы рассказали мне об этом. Это важно. На карту поставлена жизнь человека, — я кивнул головой. — Вы проследите за этим?

Она посмотрела на десятифунтовую банкноту, а затем снова на меня. Она одарила меня искренней улыбкой, продемонстрировав ужасные зубы, и сказала:

— Ради вас, красавчик, прослежу, — Мюриэль схватила десять фунтов и положила их в карман.

— Итан Блэкстоун, сорок четвертый этаж, — сказал я, указывая на свое здание.

— Я знаю ваше имя и не забуду.

Я понимал, что кроме заключенного между нами соглашения, мне стоит учитывать и то, с кем я его заключил. Я направился к своей машине, стремясь поскорее вернуться домой и увидеть мою девочку.

Я набрал номер Брианны во второй раз и вновь попал на голосовую почту, поэтому оставил голосовое сообщение о том, что еду домой. Я гадал, что она делает, раз не отвечает, и попытался представить себе что-то наподобие принятия ванны, сломавшихся телефонных динамиков или установки телефона на беззвучный режим.

Я старался побороть свое беспокойство. Поначалу чувство было все еще непривычно, но в то же время я не мог обойти его стороной. Я постоянно волновался о Брианне. И только потому, что все это было ново для меня, принятие такой данности определенно не облегчало положения. Я был абсолютным новичком, познающим свой путь.