Ва-банк

Ты особенная, Брианна. С тобой я чувствую — эмоции, и мысли, и мечты; глубокое понимание того, что я никогда не думал найти свое место в жизни с человеком, а теперь оно есть. Но у меня тоже есть демоны. Я в ужасе перед ними, без тебя. Я не знаю, что делаю большую часть времени, но я знаю, как отношусь к тебе. И даже, если ты ненавидишь меня за то, что я сделал, я все равно буду любить тебя. И если ты не поймешь меня, я все равно буду любить тебя. Я все равно буду любить тебя, потому что ты моя. Моя, Брианна. Ты в моем сердце, и никто не сможет отнять это у меня. Даже ты.

И.»

Прошла неделя, прежде чем я отправил Брианне свое письмо. Самая чертовски длинная неделя в моей жизни.

За эту неделю я выкурил достаточно «Джарума», чтобы стать банкротом или заработать рак.

Я заказал у флориста фиолетовые цветы и приложил их к письму. Я заказал их в воскресенье после обеда, и флорист сказал мне, что они будут доставлены в понедельник. Я послал их к ней на работу, а не в квартиру. Я знал, что она была занята учебой, и хотел подождать, пока ее итоговые экзамены завершатся.

У нас с Брианной еще ничего не завершилось и не кончено. Эту мантру я продолжал твердить себе в те дни, потому что это было единственным действием, которое я мог принять.

Глава 3

Тебя заставляют поверить в то, что не является правдой. Повторяют тебе это так часто, что ты неволей начинаешь принимать ложь за истину. Ты страдаешь из-за нее, как из-за правды. Самые действенные пытки — не физические... а, конечно же, моральные. Сознание может представить кошмары гораздо более устрашающие, чем ты мог бы перенести физически, точно так же, как мозг отключает физическую боль, степень которой превосходит ту, что может выдержать твое тело.

Нервные окончания на моей спине вопили, будто на покалеченную плоть вылили кислоту. Боль была настолько острой, что у меня перехватило дыхание. Интересно, сколько времени прошло с тех пор, как я отключился, и если отключился, то очнусь ли снова в этой жизни? Не уверен, что смогу пройти больше нескольких ярдов. Из-за крови, застилавшей глаза, и ударов, нанесенных по голове, мне было практически ничего не видно. Я умру в этой дыре и, похоже, уже скоро. Я надеялся, что так и будет. Мой отец и Ханна не должны видеть меня в таком состоянии, и я уповал на то, что они никогда не узнают, как я встретил свою смерть. Я молился, чтобы моя казнь не была снята на видео. Боже, пожалуйста, только никакого видео...

Все зависит от везения. Удача была не на моей стороне, ни в том случае, когда они напали на нашу команду из засады, ни тогда, когда мое оружие заклинило. Ни тогда, когда я остался в живых, пытаясь избежать плена. Эти ублюдки научились всему от русских. Они радовались, когда им удавалось захватить западных военнопленных. А британский спецназ? Я был для них просто сокровищем. Но абсолютно не нужным своей стране. Все зависело только от везения. Эта жертва для блага, для демократии, для свободной воли.

К черту свободу воли. У меня не было ничего.