Ваал

Клеопатра Сергеевна. Зачем же я мужу стану говорить обо всяком вздоре?.. Только ты, пожалуйста, предуведомь Мировича, что я буду с ним крайне осторожна и совершенно холодна.

Евгения Николаевна. О боже мой! Он ничего не надеется и ничего не ожидает! Ему бы хоть только молча и издали любоваться на свое жестокое божество!

Клеопатра Сергеевна (с притворной насмешкой). Может, если ему это не скучно, «любоваться издали на свое жестокое божество!..» (Начиная надевать перчатки.) Однако прощай!.. Мне пора ехать с визитами. Ты подождешь Александра Григорьича?

Евгения Николаевна. Да, мне нужно спросить его об одном моем деле.

Клеопатра Сергеевна (идет к дверям, но на полдороге приостанавливается и, грозя пальчиком, говорит подруге). А об муже мне, я тебя прошу, не внушай никогда никаких подозрений. Я мнительна и самолюбива!.. Я в отношении его сделаюсь совершенно иною женщиной, если он мне изменит.

Евгения Николаевна. Хорошо, хорошо, не стану.

Клеопатра Сергеевна. Прошу тебя, не делай этого!.. (Уходит.)

Явление II

Евгения Николаевна (одна). «Изменит ей муж!..» Мне, я думаю, лучше других знать, как он тебе верен, хотя я тоже очень хорошо из разных мелочей замечаю, что он со мной сошелся так только, для шутки! Видит: женщина молодая, красивая; сама почти ему объяснилась в любви; отчего же с ней не сблизиться и не заплатить ей маленькую сумму денег за то? Но он тут только ошибается в одном: я вовсе не из таких глупеньких и смирных существ, чтобы любовью моею можно позабавиться и бросить меня потом, когда угодно… Я эту дурочку, супругу его, сведу с Мировичем… Она лжет!.. Она влюблена в него по уши, так что даже боится встречаться с ним, и только мужа притрухивает; но они сойдутся непременно… Бургмейера это, разумеется, взорвет; он сейчас же отстранит ее от себя, а я приду и сяду на ее место, – тогда Александр Григорьич и увидит, как со мной можно сближаться только для шутки! Это, право, какая-то несправедливость судьбы: я с этой Клеопашей росла и училась вместе, всегда была лучше ее собой, умней, ловчее, практичнее, наконец, и вдруг она выходит за богача, за миллионера; а я принуждена была выйти за полусумасшедшего мальчика, который бог знает что мне насказал о своем состоянии, а когда умер, то оказалось, что я нищая!.. Если уж так мало счастья и удач в жизни, то по крайней мере умишком своим надобно что-нибудь для себя сделать: мужчины хоть и воображают, что они умней нас, проницательней, но уж насчет хитрости, извините: мы во сто раз их похитрее!.. Отчего это, однако, Александр Григорьич так мрачен последнее время?.. (Взглядывая в окно.) Вон он идет, – на что это похоже?.. Как будто бы к смерти приговоренный! Сегодня же я его расспрошу.

Явление III

Входит Александр Григорьевич Бургмейер, уже с проседью мужчина, со взглядом несколько суровым, но вместе с тем и со смущенным. На худощавых пальцах его виднеются два – три драгоценных кольца, на часовой цепочке и ключике тоже заметны драгоценные камни. Во всем костюме его чувствуется лондонский покрой.

Бургмейер (протягивая руку Евгении Николаевне). Здравствуйте, друг мой!.. Клеопатры Сергеевны, вероятно, дома нет?

Евгения Николаевна. Нет, она уехала с визитами и просила меня без нее уж подождать вас!

Бургмейер (ставя в сторону свою шляпу и палку). Не ревнива же она, видно!

Евгения Николаевна. О, нисколько! Она ничего даже не подозревает.

Оба садятся. Бургмейер сейчас же задумывается.

Евгения Николаевна (устремляя на него внимательный взор и каким-то ласковым и заползающим в душу голосом). Я, собственно, приехала к вам и дожидалась вас, чтобы передать вам мою радость, которую я переживала за вас во вчерашнем собрании ваших акционеров: это невероятно, какой восторг во всей публике был к вам!

Бургмейер (на минуту улыбнувшись). Да, криков много было!