Ваал. Неисповедимый путь

Бетонное покрытие шоссе завибрировало у него под ногами.

Из-за закрытого деревьями поворота в тридцати футах от Билли выскочил огромный трейлер с прицепом, ослепив мальчика фарами, оглушив шумом двигателя и обдав выхлопными газами.

Билли, стоявший на середине шоссе, был ослеплен и испуган. Его ноги налились свинцом, и он увидел впереди себя тень отца.

Но это был уже не Джон Крикмор. Это был огромный массивный зверь — семифутовый неуклюжий монстр. Голова зверя крутилась, как на шарнире, глубоко посаженные глаза светились темно-красным; Билли он показался похожим на дикого вепря. Монстр усмехнулся и исчез в темноте.

Водитель, не спавший почти что сутки, только краем глаза заметил темное пятно рядом с грузовиком, а затем увидел маленького мальчика в пижаме, стоящего посреди шоссе. Заорав от ужаса, он ударил по тормозам и начал лихорадочно выворачивать руль.

— Билли! — раздался вдали голос Рамоны.

Его звук вывел Билли из ступора; мальчик прыгнул в кювет, потерял ботинок и скатился на дно канавы как раз в тот момент, когда колеса грузовика пронеслись у него над головой. Он почувствовал, как в бок ударила горячая струя выхлопных газов, а затем уткнулся лицом в грязь и траву.

Грузовик со скрипом остановился, оставив после себя пятидесятифутовый тормозной след.

— Ты, придурок маленький, — закричал шофер. — Какого черта ты здесь торчал?

Билли не ответил. Он лежал в канаве, трясясь, пока его не нашла Рамона.

— Это был папа, — безнадежно прошептал мальчик, не обращая внимания на крики водителя. — Это был папа, но это был не папа. Он хотел, чтобы я умер. Он хотел убить меня!

Рамона обняла сына и, извинившись перед водителем, попросила его ехать дальше. «Боже милостивый! — думала она. — Неужели это уже началось?» Она тревожно вглядывалась в темноту и не знала, как можно сохранить Билли жизнь.

14

Наступил вечер, а Джон все не возвращался. Рамона, как обычно, сидела на террасе, работая над очередным рукодельем и высматривая на шоссе машину мужа. Воспоминание о том, что произошло прошлой ночью, заставляло ее содрогаться от ужаса. Оно пробралось в их дом, а она даже не слышала его! Оно обмануло Билли и пыталось убить его.

Рамона чувствовала подводное течение Зла в долине, которое двигалось подобно илу на дне реки. Оно клубилось в доме у Букеров в ту кошмарную ночь; оно застыло в глазах у Джона, когда он однажды ночью вернулся домой, весь пропахший дегтем; и оно веселилось на проповеди, надрывая живот от смеха, когда больным говорили, что в них был Сатана и что теперь они могут выбросить свои лекарства. Идея о том, что болеют только грешники, казалась Рамоне нелепой, тем не менее Фальконеры извлекали выгоду из этого бесчеловечного утверждения.

Семнадцать лет назад, как только она увидела на танцах высокого рыжеволосого юношу и ее сердце громко застучало, а голова закружилась, она решила, что он должен знать о ней все. Ее мать была того же мнения, и Рамона несколько раз пыталась поговорить с Джоном, но он категорически не желал ничего слушать. Конечно же, после свадьбы он все узнал. Как она могла скрывать это от собственного мужа? В маленьких деревушках, разбросанных по всей Алабаме, люди охотно сплетничали о ее матери, Ребекке. Первые несколько лет после женитьбы Джон был спокойным, добрым и любящим... а потом все изменилось.

Рамона вспомнила тот день тринадцать лет назад, когда ее приехал повидать мужчина по имени Хэнк Кротти из Саллиджента, и удивленный Джон впустил его. Кротти рассказал, что сначала он обратился к Ребекке Фейрмаунтейн, по старуха отослала его к Рамоне, просив передать: «Теперь твой черед».

Неисповедимый Путь звал ее, как же она могла отказаться?

Два месяца назад брат Кротти погиб на охоте в результате несчастного случая. Но — тут лицо Кротти стало чернеть от отчаяния, а лицо Джона бледнеть — призрак покойника пытается вернуться домой, к жене и детям.

Глубокой ночью что-то бьется в дверь, пытаясь войти. Из глаз Кротти хлынули слезы, и сквозь них он стал умолять о помощи.

Вот так Джон и узнал о наследии своей жены: ее индейская кровь имела силу над мертвецами.