Ваал. Неисповедимый путь

Но в его незаплывшем глазу не было ни капли страха. Он посмотрел на Билли, а затем быстро перевел глаза на Меняющего Облик. Это существо постоянно насмехалось над ним, обманывало его, принимая обличье Фальконера... и обличье молодой девушки, которая на самом деле существовала только в его фантазиях. Боль, пронзавшая тело Уэйна, притупилась, оплетая сетью его сознание. Он не боялся.

Он еще может научиться летать. Да. Еще есть время победить змею!

«Немедленно! — подумал он. — Сделай это немедленно!»

И он шагнул с карниза, увлекая за собой труп Крипсина.

Билли услышал рев Меняющего Облик, и сцепившиеся фигуры пропали из виду.

Ярко-голубой воздух свистел в ушах Уэйна. Он летел навстречу водной глади файетского бассейна. В конце концов он набрался смелости прыгнуть с «Тауэра», и никто больше не посмеет над ним смеяться. Внизу блестела быстро приближающаяся вода. Он закрыл глаза и увидел дымного орла и огненную змею. Орел был смертельно ранен, но еще силен; он погрузил свои когти в извивающееся тело и схватил горящую треугольную голову клювом. С победным клекотом птица замахала крыльями и начала поднимать змею в небо... Все выше, и выше, и выше, пока змея не превратилась в угли, которые рассеял ветер.

С ним все будет в порядке. Он сделал то, что мог, и теперь готовился воспарить.

Билли услышал гулкий звук падения. Со склона горы посыпались камни, а затем наступила гнетущая тишина, нарушаемая только шорохом гравия. Он с трудом подполз к краю карниза и посмотрел вниз.

Уэйн лежал на животе, широко раскинув руки и ноги. В пятнадцати футах от него оседало взорвавшееся при столкновении с валуном тело Крипсина.

Что-то темное, словно туман, поднялось из тела толстяка и медленно двинулось к Уэйну.

— Убирайся от него! — закричал Билли. — Убирайся!

Призрак остановился и пошевелил Уэйна. Билли увидел повернутую под неестественным углом голову юноши, разорванное колено и торчащую из другой ноги кость. С точки зрения Меняющего Облик это тело было бесполезным. Туман сгустился, приобретая смутные очертания огромного вепря. Его красные глазки мигали; он был поражен и сбит с толку, утратив возможность воздействовать на Билли физически. Из него выплывали различные образы — разноцветная рука, хватающаяся за воздух, голова, напоминающая футбольный мяч, лицо, принадлежавшее, по-видимому, Найлзу, с широко открытым от ужаса ртом. Образы смешались, постепенно теряя свои очертания, будто перевариваясь в желудке зверя.

— Ты проиграл! — крикнул Билли. — А теперь убирайся! Прячься! БЕГИ!

Меняющий Облик огрызнулся, обхватив руками живот; души, которые он захватил, дергались от мучительной боли.

Он посмотрел на разбитое тело Уэйна, и его ужасная морда исказилась гневом и отчаянием. Юноша освободился, и теперь его не достать. Существо начало растворяться, забрав с собой всю свою добычу. Но прежде чем исчезнуть окончательно, оно покосилось на Билли и прошипело:

— У меня будут и другие возможности.

Но голос — смесь голосов Крипсина, Найлза и Дорна — был слаб и дрожал от страха.

— Я учту это, — ответил Билли, но существо уже растворилось, оставив после себя маленькое завихрение пыли и щебня.

Воздух постепенно тяжелел. Жара нарастала, вокруг начали собираться стервятники.

Билли ждал, голова его трещала от сосредоточенности. Он был уверен, что Уэйн ушел в тот самый туннель и теперь находится на другом Неисповедимом Пути. Он хотел похоронить тело брата, однако понимал, что если он сейчас спустится вниз, то назад ему уже не подняться. К счастью, камни, скатившиеся с откоса, на время защитят тело от стервятников. Юноша молча помолился за упокой души Уэйна, а спустя несколько минут начал карабкаться дальше — к самой большой пещере.

Там не было воды, но была густая, прохладная тень. По полу пещеры сновали ящерицы, хватавшие маленьких жуков. Билли опустился в угол и обрывком рубашки перетянул изувеченную руку. Не слишком сильно, но вполне достаточно, чтобы кости не двигались. Его тело пылало, а сердце гулко стучало от жары. Он знал, что если в ближайшее время не найдет воду, то умрет. Он должен идти; это слишком легко — свернуться клубочком и умереть, избавившись и от ответственности, и от боли. Но его мать не хочет этого... Он сам не хочет. Он и Уэйн покинули Готорн, вступив на извилистые, опасные тропки. Их Неисповедимые Пути разошлись в раннем детстве, но в конце концов они приняли бой с Меняющим Облик вместе. И Уэйн оказался сильнее злого существа, игравшего с ним так долго.

Лихорадка иссушила Билли. Ему стало холодно, и он понял, что это дурной знак. Он закрыл глаза, сконцентрировавшись на Бонни, ждущей его в Чикаго. А потом погрузился в сон, на время освободившись от лихорадки и боли.

— Билли? — позвал кто-то тихо.

Он дернулся и открыл глаза.

У входа в пещеру, на фоне резкого белого света, стоял маленький мальчик. Билли не смог разглядеть его лица. «Маленький мальчик? — подумал он. — Здесь? Нет-нет, это сон, галлюцинация». Малыш был одет в чистую рубашку и брюки без единого пятнышка грязи и пота.