Ваан Терьян – поэт и общественный деятель

Казалось бы, откуда такая безысходная тоска у двадцатилетнего юноши, московского студента, уже признанного, печатающегося поэта? Многие критики поспешили зачислить Ваана в разряд символистов: мол, балуется молодой поэт, сам себе придумал некий туманно-горестный символ и этот символ оплакивает. Между тем у Ваана Терьяна существовали вполне реальные основания для горестных раздумий и тяжелого настроения. Армянский народ, по сравнению с другими, оказался самым гонимым, подверженным геноциду. Вся история Армении — бесконечные войны с захватчиками, исход толп населения на чужбину, массовое истребление народа. Нескончаемая национальная трагедия не могла не отразиться на особенностях творчества поэта:

Песни Армении слышу опять,

Песни, что так на рыданья похожи.

Их, чужеземец, тебе не понять.

Их не поймешь, чужеземка, ты тоже.

Бедны деревни у нас, и везде

Смуглые лица с печалью во взоре,

Весь наш народ в безысходной беде,

Вся наша жизнь — безысходное горе.

"Песня Армении слышу опять", 1915. Перевод Н. Чуковского

Подобные же мысли высказывает Терьян и в своей публицистике: "Господствующей идеей армянской литературы, ее основной движущей силой является идея национального существования, национальной независимости. Однако это общая и господствующая идея у нас имела свою характерную и специфическую окраску, которая почти непонятна неармянину и по-своему существу и по форме выражения… Идея эта была каким-то фантомом, силой, которая толкала к героическому мученичеству, к невообразимому напряжению духовной и материальной энергии; каким-то недосягаемым, вечно желаемым, мучительно болезненным вожделением стала эта идея независимой родины, национального существования"2.

Армяне в Оренбуржье

"В конце 1750 — начале 1751 г. И.И. Неплюев и А.И. Тевкелев разработали проект монопольной торговли со Средней Азией и восточными странами. Они предложили организовать купеческую компанию, получив ей отправление торговых караванов. В компанию должны были войти шесть купцов, среди которых армянин В. Макаров. Об этом И.И. Неплюев сообщал в Коллегию иностранных дел в проекте, датированном 29 января 1751 г. В компанию вошли наиболее известные и уважаемые купцы — Г. Журавлев, А. Хаялин из Оренбурга, И. Твердышев из Симбирска и т. д.

Во время первой всеобщей переписи населения Российской империи в 1897 г. в Оренбурге зафиксировали семеро армян, а в Орском уезде — одного.

Документальные материалы об армянах, относящиеся к двадцатому столетию, представляют несомненный интерес. Привлекает внимание история создания оренбургского дендрария. В 1904 году за участие в революционном движении был сослан в Оренбург студент Петербургского лесного института З.С. Аветисян. В полутора километрах от села Подгородняя Покровка лесничий Аветисян заложил дендрарий на площади в три гектара, насчитывающий 70 видов деревьев и кустарников. Одной из достопримечательностей его является прекрасная аллея из сибирской ели. По оценке специалистов, возраст деревьев составляет 90 лет. Две ели, посаженные по предложению Аветисяна, были высажены на территории дома отдыха "Оренбургский" и сохранились до наших дней.

В начале XX в. высылка как вид наказания широко практиковалась властями. Часть высланных переводилась на жительство в отдаленные губернии, в том числе и в Оренбургскую. Среди высланных на Южный Урал армян — представители различных слоев: крестьяне, мещане, священнослужители, интеллигенты и т. д.

Викарий Эриванской армяно-григорианской епархии архиепископ Сукиас Парзьянц в документах Департамента полиции характеризовался как главный руководитель армянского духовенства, которое оказывало "противодействие правительству". Армянский архиепископ около двух лет жил на улице Телеграфной в доме Агаркова. В сентябре 1905 г. по его делу лично императору докладывал министр внутренних дел, и царь разрешил Парзьянцу выехать из Оренбурга.