Вадбольский

Подходящая поляна подвернулась вскоре, я покинул седло и тупо смотрел как Иван из подобранных тут же сучьев собирает костер.

Спохватившись, собрал сухих веток побольше, а Иван тем временем расседлал обоих коней, протер потные спины пучками травы, а потом насыпал в две торбы овса и подвесил к конским мордам.

После ужина я сам помыл и тщательно вычистил котелок, Иван лег у костра и завернулся в одеяло, а я взялся за алхимию, так я назвал своё творчество в области фармакологии.

Хотя вообще-то нетрудно повторять то, что изобретено и опробовано в миллионах экспериментов. Память зеттафлопника хранит формулы всех лекарств планеты Земли и способы изготовления, я только выполняю то, что подсказывает, размельчаю, варю, отцеживаю, толку ещё раз, перетираю, снова кипячу кашицу… Наконец разбудил заснувшего крепким сном Ивана и сунул ему котелок с горячим варевом.

— Выпей!.. Жмых можешь не есть.

Он посмотрел в тёмное жидкое месиво с подозрением.

— Может… утром?

— Давай щас, — велел я. — Во сне поздоровеешь. Ну так, чуточку.

Он вздохнул, вряд ли поверил, сужу по лицу, но барину виднее, покорно сделал несколько глотков, выплюнул попавшие в рот растительные волокна.

— А теперь спи, — велел я. — Утро вечера не только мудренее.

Ночью могу спать, могу не спать, хотя медицина спать рекомендует даже аугментированным, последствия бессонницы для нас ещё ах-ах, не изучены, времени было мало, его всегда мало.

Да, можем не спать неделями и даже месяцами, но кто знает, чем это может откликнуться через годы и вдруг да повредит генетический фонд наших внуков и правнуков?

Что за глупость, через пару десятков лет и нынешнее тело не понадобится, даешь силовые поля и мощь таскать за собой луны Юпитера!

Пока Иван похрапывает у костра, прислушивался к себе, искал и находил слабые места. Не могу велеть организму «Укрепи себя, дурак!», нужно очень точно обозначить проблему, а потом указать способы её решения. Сделано было намеренно, а то вдруг команда будет не так понята, не так исполнена, ну да ладно, эта первая аугментация, следующая будет более совершенная.

Блин, да не будет никакой другой. Выжимай из этой всё, что сможешь, дубина. Пока престарелый спутник спит, сделай всё для выживания в этом неласковом мире!

Утром Иван не поднялся, кряхтя и с трудом разминая спину, а почти вскочил, размял плечи и спину, чего не делал, думаю, очень давно.

— А в самом деле, — сказал он с удивлением, — то ли отоспался, то ли ваше лекарство, барин…

— То ли ещё будет, — заверил я, сам воспрянув духом, вообще-то малость сомневался в своем умении. — За недельку придешь в себя. И будешь как новенький!.. Что у нас по карте?

— Завтра выедем к деревне, потом заедем в село, пополним припасы, а ещё через двое суток, если в том же направлении, попадется настоящий город… или городок, как считают.

Объясняя, он быстро разжег костер из почти погасших углей, сварил похлебку, закусили ломтями вяленого мяса с хлебом, и снова в путь.

Я тем времени прошёлся вокруг стоянки, сорвал верхушки с пары пучков травы с тычинками и пестиками, там самое ценное, Иван поднял голову, сказал с удивлением:

— Зачем?

— Целебное, — пояснил я.

Он покачал головой.

— Это же обыкновенный бурьян!

Я взглянул строго, поднял кверху указательный палец.

— Бурьян — это ценнейшее лекарственное растение, свойство которого ещё не раскрыты.

Он умолк обалдело, потом спросил осторожно:

— Но вам раскрыли?

— Старые книги, — напомнил я возвышенно.

Он вздохнул, покачал головой.

— Уже начинаю думать, а вдруг в самом деле не баронет, а вовсе граф?

— Правильно думаешь, — сказал я значительно и добавил: — Но почему только граф?

Он распахнул рот от изумления:

— Неужто, батюшки… князь?

Я таинственно улыбнулся и не ответил, но вид у меня был «бери выше, но сам не скажу».

Пока едем верхами, я посматриваю по сторонам, память услужливо сообщает названия и генезис всех деревьев, кустарника, даже травы, как только брошу взгляд в их сторону, хотя нужно ли мне знать, что вот та травинка с блеклым жёлтым цветочком называется календулой, по латыниСaléndula officinális из семейства астровых, то есть Asteraceae, и ещё семьдесят две страницы убористого текста как она размножается, когда начинает цвести и когда заканчивает, какой величины и формы плоды, как и чем пахнет, какие побеги, на что похожи, из чего состоят, какие у неё соцветия, а ещё около ста страниц описания внутреннего строения клеток и особенностей фотосинтеза.

Нужно как-то упорядочить эти знания, без Сети кажутся хаотичными, научиться их ранжировать, иначе утону и ничего полезного не извлеку.

Именно это скопление знаний, что из количества иногда переходит в качество, подсказало, вон там вперед в двадцати шагах от великолепного дуба может находиться закладка, или как её называли в старину, клад.

Девяносто два процента вероятности, сказала интуиция, очень уж удобное место, приметный издали дуб, недалеко от дороги, торчит из земли скала в пару саженей, до половины обросшая мхом…