Вадбольский

— Ты чего? Куда я пойду?.. Не местный, чай. Денег даже на извозчика нет. Это ты баронет, а я простой дворянин. Правда, потомственный, а не какой-нить пожалованный. Просто выходным радуюсь.

— Лодырь, — сказал я. — Значит, послезавтра за стену?

— Можно завтра, — пояснил он. — После занятий. Но в воскресенье вечером должен быть здесь, отметиться у дежурного.

Равенсвуд ничего не сказал, немец, что с него взять, уже уткнулся в учебник, я увеличил зум, приближая изображение обложки, так и есть, это уже за второй курс, и всё понимает, судя по спокойному лицу, очень уж старательный.

На следующий день нас с утра повели на проверку насчёт наличия магии. Я спросил тихонько Толбухина, почему не сделали при отборе в Академии, он поморщился, объяснил, что процедура долгая и дорогая, теперь проще, когда отсеялись сорок девять из пятидесяти, это ж какая экономия времени и денег!

Как я понял, при попытке ощутить магические способности в человеке, тратятся какие-то ценные ресурсы, для нашего курса понадобился весь день, а если бы решились проводить при отборе кандидатов, то заняло бы около двух месяцев.

Толбухин и Равенсвуд прошли раньше меня, оба ничуть не расстроились, что не обнаружилось даже зачатков магии, я как-то даже обрадовался, хотя и понимаю, нехорошо, но так как бы повышаются мои шансы, у кого-то же обнаружатся…

Пришлось разуться, босыми ногами встал на некую металлическую плиту, поискал глазами окошко, где высветятся мои данные насчёт веса, процента жира, мускулов и воды, а также электропроводность и прочее, но это же магия, такая же тёмная и непонятная, как история мидян, плита даже не хрюкнула.

Двое мрачного вида искусников, у меня язык не поворачивается назвать их магами, скучающе смотрели на свои пластинки в руках, такого же цвета, как плита подо мной, только размером с ладонь, оба синхронно, как два Ивана из ларца, покачали головами.

Я спросил с надеждой:

— Что, совсем мало?

Один из магов ответил нехотя:

— Нуль.

Второй добавил вежливо:

— Даже намека нет, что вообще-то не удивительно, вы не расстраивайтесь. Даже в благородных семьях, что старательно накапливают способность к работе с магией из поколения в поколение, таких мало.

Я сказал горько:

— Простите, что занял ваше время. Пойду топиться.

Оба кивнули с полнейшим одобрением, мол, таким туда и дорога.

Глава 7

На большой перемене, когда мы втроем вышли из столовой, довольные и сытые, к нам наперерез двинулся крупный и массивный старшекурсник, я узнал в нём одного из тех, кто вчера сопровождал двух курсисток и рассыпа́лся в комплиментах.

Лицо нахмурено, глаза полыхают гневом, а из ноздрей едва не вылетают клубы дыма.

Я вздохнул, сказал вполголоса:

— Топайте на занятия. Я вас догоню.

— Но, — сказал Толбухин, однако Равенсвуд с силой потащил его за рукав, и Толбухин умолк.

Старшекурсник остановился передо мной, загородив дорогу.

— Ты, скотина, — прошипел он, — ты осмелился опозорить нас перед лицом княжны Глорианы!.. И её подруги Иоланты!

Я буркнул:

— Не надо было хамить.

Он прорычал:

— Тебе? Тебе, ничтожество?.. Да я тебя…

— Ну-ну, — сказал я, — давай-давай. И ты соплями умоешься.

Он вперил в меня бешеный взгляд.

— Думаешь, и со мною пройдет, как с виконтом Красавцевым?.. Ты застал его врасплох!.. Меня не застанешь!.. Я, граф Клингхоффер, вызываю тебя на дуэль!.. Или на коленях попросишь у меня прощения за вчерашнее! И отделаешься всего парой пощечин!.. Ну и сапогом по харе. Зато будешь жить.

— Принимаю, — ответил я коротко, — выбор оружия за мной?

Он сказал обрадованно:

— За тобой!.. Молодец, даже калекой быть лучше, чем увильнуть от дуэли.

— Тебе виднее, — ответил я. — Эй, ребята, кто побудет секундантами? Мы тут быстренько, все свои, успеем до звонка.

Сразу несколько голосов вызвались быть секундантами графа, моим секундантом никто не хотел назваться, наконец подошёл тот курсант с породистым лицом, у которого даже мундир из самого дорогого в империи сукна, зачем это ему надо, тоже выпендреж для избранных?

— Я, — произнес он хорошо поставленным голосом, — я буду секундантом баронета Вадбольского.

Тут же несколько человек восхотели быть надзирателями поединка, один оттеснил других и обратился ко мне:

— Вас вызвали, выбор оружия за вами.

— Простая схватка, — ответил я, — на кулаках.

Граф вскрикнул возмущенно:

— Мы что, мужики? Это только они по пьянке кулаками!

Я обернулся к распорядителю.

— Запишите, граф Клингхоффер струсил и увиливает от поединка.

— Я не отказываюсь, — резко ответил граф. — Только на этот раз пощечинами не отделаешься.

— Ты тоже, — ответил я и добавил: — скотина тупая и вонючая.

Это его взъярило, как и требовалось, самообладание хоть и не потерял, но попёр слишком уж нахраписто. Я начал отступать, присмотрелся, слишком прост, хоть и граф, но дерется как деревенский ванька, отстранился от прямого удара в голову, быстро ударил в живот, граф охнул, рот начал раскрываться, я быстро-быстро провел серию ударов в лицо, стараясь поставить кровоподтеки позаметнее под обоими глазами, а когда он начал падать, успел мощным апперкотом приподнять его над брусчаткой.