Вадим Филоненко Сто рентген за удачу

Не тут-то было! Похоже, секач питал к убитой самке самые нежные чувства, потому что за нашими спинами раздался горестный звериный рев. Невольно вздрогнув, я попытался ускорить шаг. А секалан даже выронил кусок кабаньего мяса, который упорно тащил в зубах.

Секач продолжал орать и, судя по звукам, рыть копытами землю. Если вдруг самцу приспичит поквитаться с обидчиками, нам придется худо. Магазин «Грозы» пуст, да и в обойме ПЯ уже давно только ветер свистит. Из оружия у нас остался только нож…

— Потап, ты когда-нибудь выходил против разъяренного секача с одним ножом?

— Нет. И не хочу.

— Ха! Можно подумать, что тебя будут спрашивать!

Внезапно Потап поднял руку в предостерегающем жесте:

— Тс!

Судя по звукам, кто-то огромный, пыхтя и похрюкивая, взбирался на нашу возвышенность. И не надо быть гением, чтобы догадаться, кто именно…

Вершина гольца голая, как столешница. Спрятаться некуда. Единственные растения — те самые чахлые папоротники — не могут послужить хоть сколько-нибудь надежным укрытием.

Не сговариваясь, мы бросились наперегонки в сторону «Чертовых столбов» и «Тещиных блинов». Конечно, интересовали нас не столько аномалии, сколько надежда, что кабаны туда за нами не пойдут.

За спиной раздался торжествующий рев — стадо парнокопытных хищников преодолело подъем и обнаружило нас.

Близость разъяренного секача прибавила мне сил. Я бежал, всем весом наступая на сломанную ногу и молясь лишь об одном — не споткнуться о камень. Сейчас меня смело можно было заносить в Книгу рекордов Гиннесса. Уверен, в нормальном состоянии ни за какие коврижки не сумею повторить этот свой забег! Но и секач имел весьма мощный стимул догнать нас — горе и ярость придали ему прямо-таки небывалую прыть. Вторая самка с молодняком отставали, но и их не стоило сбрасывать со счетов.

Забег рано или поздно закончился бы не в нашу пользу. Тем более что бежать нам было толком и некуда — справа перегородило дорогу «Адское стекло», слева находился отвесный двухсотметровый обрыв, а впереди сплошным забором торчали смертельно опасные «Чертовы столбы» и «Тещины блины».

Идея пришла внезапно.

— Потап! — не сбавляя шага, я торопливой скороговоркой изложил ему свой план.

— Ты охренел? — Он даже приостановился на миг, вытаращившись на меня. — Ничего безумнее в жизни не слыхал!

— Предпочитаешь достаться кабану?

Некоторое время мы бежали молча. Потап обдумывал мои слова.

Идея, которую он неспроста назвал безумной, заключалась в следующем: подобрать возле «Чертовых столбов» пару перышек и попробовать спрыгнуть с вершины гольца. Перышки каким-то образом управляют гравитацией, так, может, с их помощью удастся мягко спланировать вниз и не разбиться?

— Этого никто и никогда не делал, — разумно заметил Потап.

— Так и на вершину Золотого гольца до нас тоже никто ни разу не забирался. А что касается перышек… Проведем эксперимент… Ушастик, поможешь?

Рысенок коротко фыркнул: «Да!»

Я заозирался на бегу, пытаясь высмотреть хотя бы одно перышко.

С каждой минутой слово «бежать» все меньше и меньше подходило ко мне. Сломанная нога горела огнем. Когда я наступал на нее, казалось, будто в голени взрываются крохотные гранаты. Боль отдавала уже и в пояснице, и в плече. Пришлось перейти на ковыляющий шаг. Усталость и боль почти притупили страх.

Чернозубый секач безошибочно оценил мое состояние и устремился именно за мной. Такова тактика любого хищника — выбирать самого слабого в стае, а им сейчас был я…

Внезапный удар сбил меня с ног. Я покатился кубарем, удивляясь, почему из моего тела не торчат кабаньи клыки. Но оказалось, что толкнул меня не зверь, а Потап — отбросил прямо из-под рыла секача. Пятисоткилограммовая махина по инерции пролетела мимо, недоумевая, куда вдруг подевался человек. Ведь только что был здесь! Кабан поспешно начал тормозить.

Потап быстренько помог мне встать и подтолкнул в сторону одного из «Чертовых столбов»:

— Вон лежит перышко, видишь? Давай туда. Проводи свой эксперимент, а я отвлеку кабана.

Тем временем секач успел затормозить, развернулся в нашу сторону и забил копытом, приводя себя в еще большую ярость. Хотя куда уж больше! Его глазки налились кровью, а щетина на загривке встала дыбом.

Потап побежал ему навстречу. Не ожидавший такой наглости секач на миг застыл, а потом взревел и радостно бросился на человека. Но в последний момент Лexa коварно отвернул в сторону. Кабану вновь пришлось тормозить.

Я не стал дальше следить за этой «поросячьей корридой». Тем более что поблизости замаячила кабаниха.

Кликнув рысенка, я поковылял к «Чертову столбу», подобрал перышко, скривился, пытаясь справиться с острым приступом тошноты от «Тещиных блинов».

— Ушастик, зажми перышко зубами.

Секалан послушно выполнил. Я поднял звереныша, вытянув руки как можно выше, и разжал ладони. Рысенок мягко спланировал вниз, будто превратился в лист дерева.

— Потап, видал? — завопил я.

Занятый «играми» с секачом, Леха на бегу выразительно пожал плечами: дескать, видал, но не убедился. Рысенок падал с высоты в два метра, а нам предстоит пролететь в сто раз больше.