О концерте Вадима Козина на Перспективном я вспоминал в августе 1999 года, когда по приглашению немецкого телевидения, снимавшего фильм о сталинских лагерях, прилетел в Магадан и уговорил колымских друзей подвезти меня к Школьному переулку, где в доме 1 доживал свои дни Вадим Козин. Освободившись, он остался жить на Колыме, изредка выходил на сцену, но чаще магаданцы видели его на заснеженных улицах, когда в подшитых валенках, неся в авоське бутылку кефира, он брел домой. Вадим Алексеевич жил на маленькую пенсию, никак не напоминая о себе, не желая кого-либо затруднять просьбами. И многие его поклонники, ничего не слышавшие о нем, очень бы удивились, узнав, что он еще долго был жив и умер в девяносто два года, до последних дней продолжая петь для друзей, изредка навещавших его. Мои друзья, бывавшие у Козина в Магадане незадолго до его смерти, удивлялись тому, что Вадим Алексеевич был убежден: в случившемся с ним, с миллионами других, несправедливо винить Сталина. Он вообще избегал разговоров о лагерях, старался о них забыть.
Жизнь между арестами
В 1950 году его освободили досрочно. Родственники уговаривали Вадима Алексеевича уехать на постоянное место жительства в Ленинград, где для него уже была приготовлена отдельная квартира, но он наотрез отказался покидать Магадан, никому ничего не объясняя. По иронии судьбы он стал художественным руководителем Магаданского ансамбля песни и пляски имени Дзержинского.
Потом он снова стал выступать как солист областного музыкально-драматического театра им. Горького. В это время артист выезжал на гастроли на Дальний Восток и в Сибирь, а в 1958 году дал несколько концертов в городах Центральной России и в Сочи[20]. Заезжал и в Москву, где ему предложили выступить в каком-то захолустном Доме культуры. Певец обиделся и отказался, но старые друзья-артисты уговорили Козина, и он дал большой концерт в рабочем клубе, до отказа заполненном поклонниками его таланта. После концерта певца выносили из зала на руках.
♦ Владимир Левиновский[21]:
«Во второй половине 60-х прогорал, как никогда, областной музыкально-драматический театр. С учетом коэффициента зарплаты актеров здесь особенно велики оказались и долги театра государству, они исчислялись в миллионах. На сцене шли «Город на заре», «Интервенция», «Оптимистическая трагедия», бушевали сценические страсти, а зал был почти пуст. И тогда шли в барачный дом. Старик выходил на сцену, садился за рояль, пел «Пара гнедых», и в зале творилось невообразимое… Билеты продавали даже в оркестровую яму. Еще он пел «Нищую» Беранже. Помните, певица, бывшая во славе, «лишилась голоса и зренья» и теперь доживает век в нищете и одиночестве: «При счастье все дружатся с нами, при горе нет тех друзей».
В Магадане еще не было филармонии, певца оформили при театре. Я много сил отдал, чтобы «пробить» выездные сольные концерты Козина.
Когда я только приехал в Магадан, Вадим Алексеевич ездил в сборных концертах…Сейчас таких певцов, наверное, уже нет – высочайшая к себе требовательность. Самоедство какое-то. Уже готова, кажется, песня – все, а он – «нет», и работает до изнеможения. Даже на репетиции не пел вполголоса. Себя изводит и музыкантов тоже. Программа кончится, он поет на бис столько, сколько просят, сколько сил хватает. И знаете, чтобы он хоть когда-нибудь, хоть раз рядился из-за денег – никогда. Бессребреник. К певцу возвращается молодость. Он исколесил Сибирь, Дальний Восток, выступал на Камчатке, Сахалине, на Курилах, в Приморье, Якутии, на Колыме. Он поет перед оленеводами, рыбаками, строителями, моряками-подводниками. Он пел всюду, пел всем. Голос вырвался на волю. Он (один) вытащил областной театр из долговой ямы. Мне рассказали, как в одном из городов, где выступал Козин, гастролировал прославленный московский театр, чуть не сплошь состоящий из народных артистов. В Москву, в Министерство культуры от театра полетела телеграмма: рядом с нами выступает Козин, отбивает всю публику. Вероятно, это легенда, но из тех, которые очень похожи на правду…
♦ Юрий Яковлев[22]: