Вадо-Рю по-университетски

Первые два часа экзамен сдавали дети. Ровно в полдень был сделан перерыв на обед. Ёсукэ принес откуда-то три коробочки с бэнто – «походным» вариантом японского обеда, сказав, что деньги нам выделили некие спонсоры клуба каратэ. Только в начале второго очередь дошла до нас. За предыдущий день я изрядно поволновался, так что чувствовал себя, если не спокойно, то отрешенно.

Вызывали подвое. Надо было выйти, занять место в очерченном мелом круге – лицом к комиссии. Всего предстояло повторить эту процедуру четыре раза.

Первый раз – базовая техника на месте и в передвижениях, второй – ката, третий – исполнение комбинаций каратэ – якусоку кумитэ, и четвертый – свободный поединок. Причем, во второй раз могли и не вызвать, если комиссия «зарубит» уже на этапе исполнения базовой техники.

Круги на полу были начерчены не просто так: если по окончании ката не удалось в него вернуться, это считалось серьезной ошибкой. Получивший «ноль» за ката ждал очередного экзамена еще полгода.

Каждый выход длился не больше трех минут, но перерывы между ними – по полчаса – утомляли гораздо больше, чем само выступление.

Мои выходы не очень отложились в памяти – помню только облегчение, когда увидел, что после ката вновь вернулся в центр круга.

Во время свободного поединка мы с 31-м номером сначала энергично обменивались ударами руками, не очень заботясь о защите, потом бой приобрел более осмысленный рисунок. Похоже, экзаменационную комиссию наш поединок – «белый» против японца – заинтересовал, и нас долго не останавливали.

Ода, вышедший на кумитэ сразу за мной, в пылу боя разбил своему противнику нос, у того потекла кровь. Неконтролируемое действие, повлекшее травму, автоматически означало дисквалификацию. Ода знал, что он провалил экзамен. Ёсукэ чисто прошел все четыре круга. Иностранец из Перу был хорош в базовой технике, но очень неубедителен в кумитэ.

После нас приступили к сдаче экзамена претенденты на второй и третий даны.

И только к пяти вечера экзамен завершился.

Нас построили, потом стали объявлять результаты, выкрикивая номера тех, кто сдал экзамен. Я стоял, задумавшись, как вдруг услышал: «Номер 32!» Я громко крикнул «Хай!», и тут все начали на меня оборачиваться. Оказалось, пока объявлялись результаты детского экзамена. Мне стало как-то неловко, поэтому, когда через некоторое время я вновь услышал: «Номер 32!», ответил тихо и неуверенно, настолько, что мой ответ не был расслышан, и член экзаменационной комиссии, оторвав глаза от списка, посмотрел на меня и вновь четко произнес: «32!». Тут я не сплоховал и гаркнул «хай!» как надо, ощутив при этом мощный прилив радости.

Из претендентов на первый дан сдали экзамен две трети, на второй дан – только половина, а из четырех претендентов на третий дан сдал лишь один, заслужив продолжительные аплодисменты всего зала.

Потом мы вновь отстояли очередь – сдавали деньги. В отличие от утренней процедуры, когда все были напряжены и неразговорчивы, на этот раз очередь весело гудела. Ко мне подскочил радостный перуанец, мы хлопали друг друга по плечам, пожимали руки. «Ты здорово бился в кумитэ!» – сказал перуанец. Я ответил поклоном с нарочито громким «Осс!» Все вокруг весело рассмеялись. Дети, еще несколько часов назад сосредоточенные и молчаливые, сейчас с визгом носились по залу, устраивая свалки, и никто не обращал на них внимания.

До возвращения домой оставалось чуть больше месяца.

– О! Маарэрий! Черный пояс!!! – приветствовали меня на следующей тренировке. – Поздравляем!! Теперь в Москве свой клуб откроешь?

– Какое там! Мне еще учиться и учиться! Черный пояс – это аванс! – отвечал я, нисколько не лукавя. Так что оставшийся до отъезда в Москву месяц я тренировался в том же жестком режиме.