Вафельное сердце

Все обитатели Щепки-Матильды собрались на берегу фьорда. Здесь были все мои, Лена с мамой, дядя Тор (это папин брат) и его подружка. На камнях у воды был разложен очень высокий и красивый костер, я таких еще не видел. Его сделали папа, Магнус и Мина, и вид у них был очень довольный и гордый.

— Ну вот, — сказал папа и расправил усы, — только ведьмы не хватает.

Лена кашлянула и вытащила ее из простыни. Все так и ахнули.

— Вот это красота! — сказала Мина с чувством, и все закивали.

Краем глаза я увидел, что морщинка озабоченности кой у кого сделалась глубиной с кратер. Я пощупал свой собственный лоб. Кнопка не появилась, увы.

Мина подхватила ведьму под мышки, раз — и взгромоздила над костром. Ноги у Мины ничуть не дрожали, хотя она стояла на высоте в несколько метров.

Мину удочерили к нам из Колумбии. Мама с папой забрали ее оттуда, когда она была несчастной маленькой сиротой. Иногда мне кажется, что на самом деле она индейская принцесса. Такой у нее вид. А тем вечером, когда она с развевающимися волосами стояла выше костра, она была ну прямо вылитая индейская принцесса. Я даже на время забылся и был беззаботным и веселым, пока дядя Тор не вытащил зажигалку. Только он собрался щелкнуть ею, как Крёлле закричала:

— Жених и невеста!!!

Все обернулись. Действительно, к нам через скошенное поле шли влюбленные. Дед и баба-тетя! По-моему, со мной случился шок. Это такая вещь, которая в кино случается. Баба-тетя оделась в папин костюм и была женихом. Она выглядела как жирный пингвин. А на деде было длинное белое платье, вуаль и туфли на шпильках. В руках как свадебный букет он нес свой кактус.

Чтобы люди так хохотали, как мы в тот вечер! Мама подавилась грушевым лимонадом и кашляла еще день. Даже дядя Тор не устоял, опустился на колени. И самое прекрасное, что про костер все и думать забыли.

Но едва дед и баба-тетя степенно подошли и уселись, дядя Тор опять достал свою зажигалку.

— Не поджигай, — быстро сказала Лена.

Все удивленно обернулись к ней, но прежде чем мы успели заканючить дальше, дядя Тор поджег конструкцию. Я увидел, что Лена перестала дышать. И что она собирается с силами для дикого крика. Такого, который умеет издавать только Лена. Я едва успел заткнуть уши, как он прогремел:

— Гасите!!! — вопила Лена.

Пламя плясало, карабкаясь вверх от костра к ведьме.

— Мама, там кукла! Внутри ведьмы кукла! Гасите!!!

Первой опомнилась Мина. Она молниеносно вывалила из ведерка сосиски и зачерпнула в него воды из моря. Тогда очнулись и все остальные. Мы вылили и вывалили все, что было в ведрах и банках, и бросились к воде, мешая друг другу. Папа махал руками и командовал — пытался выстроить нас в цепочку: он член добровольной пожарной дружины в нашей деревне. Но ничего не помогало. Пламя поднималось все выше.

— Только не это, только не это, — причитал я, боясь поднять на ведьму глаза.

А потом мы поняли, что не сможем погасить огонь: костер слишком высокий.

— Ничего не поделаешь, — крикнул дядя Тор и развел руками.

Когда он так сказал, пропала всякая надежда.

И тут заурчал трактор. Он по-прежнему стоял на поле с полным прицепом навоза. И теперь дед завел его и сдавал задом на бешеной скорости.

— Прочь с дороги! — кричал он, сдувая вуаль с глаз.

Мама вскрикнула. Это единственное, что она успела сделать, прежде чем невеста с разгону опрокинула полный прицеп навоза поближе к костру.

На короткое неповторимое мгновение небо стало коричневым. Помню, я еще подумал, глядя, как все приседают и накрывают головы руками, что это наверняка неспроста. А потом с неба полился навозный дождь. Мы стояли, а он заливал нас с головы до ног. И от него некуда было бежать. Мы видели и слышали только одно: как везде-везде кругом сыплются на землю коровьи какашки.

Когда все наконец прекратилось, все звуки в мире как будто бы исчезли. Остались только мы, жители Щепки-Матильды. На теле не было хотя бы крохотного местечка, не измазанного в навозе. Такое трудно когда-нибудь забыть.

Дверца трактора медленно открылась. Дед бережно поддернул повыше белое платье и пошел на своих шпильках к нам, лавируя среди навоза.

— Ну вот, — сказал он, кивнув на костер. Не было ни огонька, ни искорки. И костер, и ведьма были унавожены не хуже нас.

— Спасибо, дед, — шепнул я.

НОЙ И ЕГО КАТЕР

А на следующий день мы с Леной пошли в воскресную школу. Еще и Крёлле с собой взяли.

Ночью лил дождь, и дорога была вся в лужах. Крёлле надела сапоги не на ту ногу, и в горку ее надо было брать на буксир.

— Какое счастье, что она не моя, — время от времени бурчала Лена, когда ей приходилось нас ждать, но я знал, что она так не думает. Крёлле золотая девочка. На самом деле ее зовут тоже вроде моего. Констанция Лиллефин или что-то в этом роде. Никак не запомню.