Вафли по-шпионски

– Как лютики? Разве такие лютики бывают?

– Могу написать на бумажке латинское название, но оно вам надо? Вы же хотите удивить даму?

– Отлично, пусть будут лютики!

– Кто там?

– Марта, открой!

– Зачем еще?

– Надо поговорить!

– О чем говорить? Ступайте себе с богом!

– Марта, я сейчас сяду на коврик, сделаю селфи и выложу в сеть. Вот так радиоведущая Марта гнобит своих поклонников! Лучше открой!

– Хорошо, открою!

Дверь открылась.

– О! Ты без веника? А я вот видишь с веником!

Он протягивал ей букет.

– Ой, какие красивые! Это лютики, да?

– Да!

– Я такого цвета не видела… Ой, а откуда вы знаете про веник? – улыбнулась она.

За такую улыбку можно душу продать, мелькнуло у него в голове.

– Так что вы хотели сказать?

– Ты позволишь снять пальто?

– Снимайте, ботинки снимать не надо. Идите на кухню! Кофе хотите?

– Хочу! И покрепче!

– Поняла! Без сахара?

– Да! Марта, я… Ты прости меня… Я повел себя как идиот…

– Когда?

– И тогда и сегодня… Прости меня! Можешь даже побить меня веником!

– Откуда вы знаете про веник? – засмеялась она и поставила перед ним малюсенькую кофейную чашечку.

– От Антонины Юрьевны! Все так странно получилось…

И он честно рассказал ей все, как было.

– То есть этот конверт только предлог?

– Ну да! И, знаешь, когда она искала в телефоне твою фотографию, у меня сразу возникла уверенность, что это будешь ты.

– Почему?

– Откуда я знаю? Интуиция, вероятно. А кофе у тебя классный!

Он уже боялся опять что-то лишнее ляпнуть, следил за каждым своим словом и был очень напряжен. Сейчас надо уйти! Так или иначе, шаг к примирению сделан, теперь я смогу позвонить ей, пригласить куда-то, а там будет видно. Да, так и сделаю. А то поспешишь…

Он глянул на часы.

– Прости меня, но мне надо идти! Я позвоню на днях, и мы увидимся, да?

Она пожала плечами.

– Звоните! Там видно будет. Но я хочу предупредить, что не люблю неожиданных визитов.

– Ну и зря, ты в этом виде очаровательна.

И с этими словами он ушел.

Ну надо же, понял, что меня смутил мой домашний вид, это дурацкое платье с кошкой на пузе, толстые шерстяные носки… Разведчик, блин! Но интуиция у него будь здоров! А, впрочем, может так и лучше, что я была не при параде. Может, ему это неважно? Тогда стоит с ним поддержать отношения! И какие удивительные цветы… А Антонина Юрьевна-то какова! Пристроить меня вздумала за первого встречного. Обалдеть!

Какая она очаровательная, и ее ничуточки не портит это смешное платье с полосатой кошкой на животе, которая держит в лапах поварешку, а на лбу у нее слово Love! И толстые шерстяные носки на стройных ножках… Воплощение уюта! – с тоской подумал он. Вероятно, если заснуть с такой женщиной, не будут сниться эти кошмары… Ему часто снилась тюрьма, и во сне это было куда страшнее, чем наяву. Во сне рушились стены, погребая его под собой заживо, и он знал, что никто его не спасет. Странно, что эти сны не мучили его в тюрьме, они начались уже дома, на свободе, как напоминание… А в тюрьме было страшно только до суда, неизвестность хуже всего, и потом, когда огласили приговор – пятнадцать лет… Срок невообразимый… Но ведь могут же обменять… Эта мысль заставляла держать себя в руках, и через три месяца он привык. Регулярно делал гимнастику, отжимался, и читал, читал, наверстывая то, что упустил, занятый учебой и работой. И в самом деле, его обменяли… И шеф при встрече похлопал его по плечу:

– Молодец, не сдался, не распустился! Для тебя есть хорошая работа в Москве, будешь преподавать. Но сперва отдохни, приди в себя, а с осени пойдешь работать…

А примерно через полгода начались эти ночные кошмары. Он просыпался в холодном поту. Но никому не хотел говорить об этом. Однажды он ночевал на даче у Милицы Артемьевны, и она утром спросила его:

– Мишенька, тебе что-то плохое снилось, ты кричал во сне…

– Я не помню, – сказал он тогда.

– А ты не хочешь показаться врачу, может, выпишет тебе какие-то таблетки?

– Да нет, мало ли что бывает…

Но с тех пор он больше на даче не ночевал.

В четверг Бобров позвонил Марте. У нее был явно простуженный голос.

– Ты заболела?

– Так, слегка.

– Помощь нужна?

– О нет, благодарю!

– Значит, каток в субботу отменяется?

– Конечно, у меня в воскресенье эфир. Надо привести себя в рабочее состояние, уж не взыщите!

– А в котором часу эфир?

– С одиннадцати до двух!

– А что если нам увидеться после эфира? Может, пообедаем где-нибудь?

– Можно.

– Тогда я за тобой заеду! Я соскучился, Петровна!

– Ну, допустим. Тогда до воскресенья!

И она первой положила трубку.

Она все еще сердита на меня, с сожалением подумал Бобров.

В субботу к Марте заглянула соседка Антонина Юрьевна.

– Привет, красавица! Как ты? Нешто хвораешь?

– Антонина Юрьевна, что это вам вздумалось сводничать? Как-то не ваш жанр!

– А что, он тебе не глянулся? А по-моему очень даже привлекательный мужик!

– Да я уже раньше была с ним знакома!

– То есть как?

Марта рассказала о своей встрече с Бобровым.

– Ну надо же! Как интересно… А ведь это судьба, Марточка!

– Какая еще судьба?

– А вот когда конем не объедешь! Ты только представь себе, в таком городе как Москва чтобы так сошлось… И что теперь?

– В воскресенье пригласил обедать.

– Пойдешь?