Ваганьковский приют

Ворожея подошла к окну, зажгла на треножнике какую-то травку. В комнате поплыл голубой дымок.

– Вы дышите, дышите, – посоветовала она Веронике. – Я подсыпала в курильницу семена белены и конопли. Этот дым полезный, он очищает голову, просветляет мозги, улучшает кровообращение. Поглубже втягивайте. Это вам не новомодные «экстази» – яд в красивой упаковке. Мой дымок от природы. Им увлекались люди творческих профессий, Александр Дюма, Шарль Бодлер, Эжен Делакруа. Слышали о таких? – она обернулась к Веронике.

Вероника кивнула головой Все творческие люди – наркоманы, им только сунь под нос наркотик, и они с ума сойдут, такое напишут. Ее Игорь, на что дебил, и то от травки никогда не отказывается. Присосется, не оторвешь.

О чем они дальше говорили, Вероника помнила плохо. Ворожея ее расспрашивала, она отвечала. Они сидели друг против друга как старые добрые знакомые. Ворожея очистила Веронику изнутри, освободила от горечи переживаний. И этот голубой дымок пришелся ей по вкусу. Катерина и Вероника. Лучшие подруги. Задушевные. Одни на всем свете. И у них нет секретов друг от друга.

Ей захотелось сделать для Катерины что-нибудь приятное. Пусть она приобретет квартиру в Дегтярном. Назло Светке, назло Рите.

Вероника не сводила глаз с ворожеи. Чарующая женщина! От нее она узнала, что в ночь на 25 июня можно гадать, ворожить, а после двенадцати часов фантастика становится действительностью, а действительность – фантастикой. Сатурн всходит на небе.

Так вот, пусть после полуночи Игорь встретит Маргариту у дверей дома в Дегтярном переулке. И пешком проводит ее до Тверской, затем отвезет на Сухаревскую, она посмотрит там в свой магический кристалл, а потом приедет к ней на Малую Ордынку.

– И все? – удивилась Вероника. Она ожидала услышать какой-то таинственный план с похищением. Ей самой хотелось погони, выстрелов. А вместо этого предлагалось всего-навсего отвезти Риту к ворожее. – И все? – снова спросила она.

– Все, – подтвердила ворожея.

– Риту? К вам? А зачем? – невольно вырвалось у нее.

Ворожея усмехнулась.

– Я должна ей погадать. Это гадание сложное, для него подходит только один день в году.

– Какой?

– День равноденствия.

– И все?

– Теперь все. Кстати, у Маргариты в сумке будут ключи от вашей квартиры? – продолжила она.

– Ключи?

– Да.

– В самом деле? – У Вероники перехватило дыхание. Она дернулась как от удара током. Ее ключи перекочевали в сумку Риты? Надо же. Такого поворота она никак не ожидала. Ну и сестра у нее, ну и гадюка!

– Света отдаст, чтобы Маргарита приходила и проверяла квартиру. Цветочки поливала.

Вероника стиснула кулаки.

– Цветочки поливала? Мне вытащить ключи?

– Нет, не надо, – покачала головой ворожея. – Мы будем действовать по нашему плану. Ключи от нас никуда не денутся.

Вероника уже плохо соображала, когда ворожея протянула ей свою фотографию. Она автоматически взяла ее, перевернула и на обороте прочитала: «Веронике от Катерины. 24 июня – самый длинный день в году и самая короткая ночь».

– Мне, наверное, пора уходить? – Вероника сделала попытку встать.

– Еще рано, – остановила ее ворожея.

– Почему?

– Потому что вы не узнали самое главное.

– О чем?

– О вашем отце.

Вероника подумала, что ослышалась.

– И кто же он?

Ворожея помедлила, повертела головой по сторонам.

– Ваш отец никогда не был прокурором.

– Мой отец никогда не был прокурором? – вслед за ней повторила Вероника, ей захотелось рассмеяться в лицо этой зарвавшейся лгунье. Никакая она не ворожея, просто мошенница. Дает читать глупые книги, сует под нос травки, напитки, человека накачивает дурманом, а потом плетет небылицы. Вероника попыталась приподняться с кресла, но ноги ее не держали. Все тело словно налилось свинцом. Хмель вышел, но тяжесть осталась. Она видела перед собой эту смуглую женщину, и волна ненависти окатила ее.

Как она попала к ней, чего сидит и ждет? Надо уходить, позвать Игоря.

– Я прочитала об этом в дневнике Рогова, который нашла в чемодане. В том самом, который пролежал у вас тридцать лет.

– Но моя сестра не подпускала меня к нему, говорила, что там собрано всякое барахло, – с трудом сдерживая себя, проговорила Вероника.

– Барахло, – покачала головой ворожея. – А там лежали книги, которые всю жизнь собирал твой родной отец. Родной! Это у Светы отец был прокурором. А твой был писателем. Так вот в чемодане оказались книги твоего отца. Философ-мистик. И несколько книг отца Светы. Книги палача и его жертвы.

Вероника выпила залпом из рюмки. О чем говорит там ворожея, ее отец был писателем? Философ-мистик? Палач и жертва? Она сама не свихнулась? Не успела Вероника поставить рюмку, как ворожея налила ей еще.

– Тебе никогда не показывали его фотографии?

Вероника заморгала мокрыми ресницами и отрицательно замотала головой.

– Нет, никогда. Я была уверена, что мой отец Жиров, – она чуть всхлипнула.

– И в доме не хранилось ни одной фотографии незнакомого тебе мужчины? – удивилась ворожея.

– Кругом висели портреты одного Жирова. Но неужели все это правда?