Vagina obscura. Анатомическое путешествие по женскому телу

Когда Роксанн Юбер очнулась от наркоза, первым ее ощущением было сильное желание пописать. «На самом деле я ни на секунду не задумалась, где я, – сказала она. – Это было похоже на пробуждение от очень печального сна». Затем вошла медсестра и сказала, что операция выполнена, все прошло хорошо, и на нее нахлынули воспоминания. «И вот тогда я улыбнулась», – добавила она.

Роксанн лежала в реанимационной палате на четвертом этаже, куда только что заказала (благодаря столь необходимому в больнице сервису доставки) фрукты и творог для себя, а также лосося с лимонным соусом и каперсами и шоколадное мороженое для Элль. Друзья только начали присылать поздравления. «Соцсети взорвались, – сказала она. – Народ просто сходил с ума, все писали что-то вроде: “Боже мой, наконец-то!”» Когда ей принесли еду, она высыпала в свой творог пакетик соли. Она медленно жевала, смакуя кусочки медовой дыни и ананаса.

Они с Элль болтали о земном: оплате счетов, бывших бойфрендах и подружках, о том, как Роксанн включала в машине на всю громкость «Born This Way» Леди Гаги, чтобы тренировать голос после перехода.

И вдруг Роксанн улыбнулась и заговорщицки прошептала:

– Ребята, знаете что? У меня есть вагина. Наконец-то.

Элль закатила глаза.

– Отлично, теперь я буду получать сообщения вроде: «Тук-тук-тук», «Кто там?», «У меня есть вагина».

– Но еще важнее, что этой штуки больше нет, навсегда, – сказала Роксанн. – Боже, я ее ненавидела.

Роксанн знала, что это еще не конец ее пути. Новые гениталии, какими бы красивыми и хорошо сконструированными они ни были, не решали всех ее проблем. И все же они, несмотря на огромный вес, который общество придает им (или, возможно, из-за него), действительно важны. «Все так сосредоточено на том, что у тебя между ног, – сказала она мне, когда я впервые встретила ее. – Если бы я родилась с перепонками на ногах, всем было бы наплевать. Но поскольку я родилась в теле противоположного пола, теперь это, черт побери, волнует каждого».

По крайней мере, сейчас она в эйфории. «Наконец-то я подхожу своей оболочке. А моя оболочка наконец-то подходит мне, – сказала она. – Я безумно счастлива».

Послесловие

2 сентября 2020 года я получила электронное письмо от женщины по имени Бо Лоран. Имя показалось смутно знакомым. Бо посмотрела обучающий видеоролик, который я сняла для журнала Scientific American, под названием «Неприкрытый клитор». В нем я указываю на анатомические особенности светящегося прозрачного клитора, парящего над моей головой, и рассказываю о том, почему науке потребовалось столько времени, чтобы до конца понять этот замечательный орган. Я начинаю с упоминания нескольких причин, почему так важно знать анатомию этого органа: она дает основу хирургам, которые проводят операции по подтверждению гендера, а также тем, кто оперирует женщин, подвергшихся обрезанию гениталий.

Бо написала, чтобы побудить меня исследовать еще одно последствие нашего анатомического невежества в отношении этой части тела: форму обрезания гениталий, которая до сих пор практикуется в США, у детей, рожденных с «необычной половой анатомией». Это было похоже на форму ампутации клитора, применявшуюся для «лечения» женщин от мастурбации во времена Мари Бонапарт, и на процедуры, через которые прошли такие женщины, как Амината и Айсса. Бо хорошо знала эту операцию, потому что пережила ее сама[605]. «О том, кто я такая, вам немного расскажет “Википедия”»[606], – добавила она.

Поискав информацию о ней, я быстро поняла, почему мне знакомо ее имя. Бо, которая ранее публиковалась под именем Шерил Чейз, – самая известная интерсекс-активистка в мире. Я читала ее работу пару лет назад в курсе под названием «Наука о поле, расе и гендере» в Массачусетском технологическом институте. Она родилась в 1956 году с атипичными гениталиями – с большим, чем обычно, клитором. Врачи решили, что она мальчик. Но полтора года спустя они вскрыли ее брюшную полость и сделали открытие: в ее половых железах была ткань и яичников, и яичек. В медицинской карте они записали: «настоящий гермафродит».

Затем эти же врачи приняли решение, которое определило дальнейшую жизнь Бо навсегда. Во-первых, они удалили максимально возможное количество ткани клитора и зашили кожу вокруг него. Затем посоветовали ее родителям изменить ей имя, переехать в новый город и вырастить ее девочкой. И никогда больше не говорить с ней об этом времени. Так Бо стала Бонни Салливан.

Долгие годы после процедуры с Бо никто ни о чем не разговаривал[607]. Когда в юности она узнала, что с ней сделали, ее мир рухнул. Операция была неудачной: она практически никогда не испытывала оргазма и не получала удовольствия от стимуляции гениталий. Но еще хуже было знать, что люди, которым она доверяла больше всего, – врачи, родители, родственники – солгали ей. Следующие годы она провела в эмоциональном смятении. В 21 год она наконец получила доступ к своей медицинской карте и узнала всю историю. Но у нее еще не было полной картины.

* * *