Вагоновожатый

Она назвала Павлу кинотеатр, в который собиралась в прошлый раз. Самый ближний к ее дому. И тут же боковым зрением Эрика увидела, что Мария вынула из уха радиотаблетку. Коллега явно прислушивалась к чужому разговору. Его в таком случае стоило завершить побыстрее.

– Все! Пока! – попрощалась в трубку Эрика.

– Ты торопишься? – несколько удивленно сказал Павел. – У тебя же сейчас обед должен быть. Я поэтому и позвонил в это время. Чтобы от дел не отвлекать и спокойно поговорить.

– Да, я тороплюсь, – из-за безвыходности соврала Эрика. – Начальник ждет в кабинете со срочным рецептом. – Еще раз простилась: – Пока!

– Пока, – разочарованно произнес механик и добавил: – Я позвоню еще.

– Хорошо.

Когда Эрика положила трубку, коллега незамедлительно спросила:

– Павел?

– Павел, – не отпиралась Эрика.

Мария просто уперлась в нее взглядом:

– На свидание пойдешь?

– Пойду, – опять же не стала врать Эрика.

– Ну, смотри, – коллега покачала головой. – Я тебя предупреждала.

– О чем?

На это Мария ничего не сказала и, отвернувшись, снова вставила в ухо радиотаблетку. Принялась жевать свой бутерброд. Эрика откусила от своего.

Остаток дня она работала как на автомате. То думала о том, что надеть на свидание. То о том, как же все-таки так поцеловаться, чтоб не очень-то и поцеловаться. А еще почему-то вспомнила дядю. Потом маньяка. Игоря. И в голове они все вместе начали смешиваться, возникать одновременно. И дядя, и маньяк, и Игорь. И потом еще к ним добавились Павел, Мария, начальник, журналист, инспектор полиции…

Мария, слушавшая радио до конца рабочего дня, больше никаких новостей не сообщила. Эрике по возвращению домой оставалось надеяться только на то, что, может быть, телепередача внесет какую-либо ясность в происходящее с журналистом-маньяком. И она не зря ждала вечером у телевизора. Леонид с ходу объявил:

– Похоже, в деле маньяка наступила определенная развязка. Все оказалось совсем не так, как мы ожидали, но…, – он посмотрел в сторону кулис, из-за которых привычно появляются гости студии. – К сожалению, инспектор полиции Д.Аргон отказался принять участие в сегодняшней передаче, сославшись на занятость как раз по делу серийного маньяка. Зато в нашем распоряжении по-прежнему имеется лучший психиатр города, господин З.Ройди.

На экране возникла узнаваемая залысина. Человек, несший ее и портфель, коротко кивнул в камеру:

– Здравствуйте, дорогие мои.

Эрика поморщилась. Этот психиатр уже изрядно поднадоел ей, да, наверное, и всем телезрителям. Постоянно приходит на передачу, говорит, говорит, но в голове после его слов ничего особо как-то и не остается. Впрочем, она была несправедлива к психиатру. Это ведь он первым заговорил о серийном преступнике, и о том, что тот предпочитает светленьких…

Камера вернулась к ведущему, который загадочно произнес:

– И еще… Через некоторое время у нас в студии может, наконец, оказаться очень интересный человек, человек, который безусловно прольет свет на вызвавший столько разговоров «Дневник маньяка»… Но это позже. А пока, – ведущий взял в руку пачку газет, лежащих перед ним на столе, и тряхнул ею, – всех нас взбудоражила новость о задержании С.Кунца и о том, что он сам написал так называемый «Дневник маньяка». Из свидетеля журналист превратился в разыскиваемого полицией подозреваемого. – Леонид резко повернулся в сторону психиатра: – Доктор, что вы можете сказать об этом странном факте?

З.Ройди, знакомо пожевав что-то и неторопливо проглотив, высказался:

– Ну-с, знаете ли, с точки зрения науки, ничего особенного в этом поступке С.Кунца нет. Такое в мировой практике случается: писатели, сценаристы, журналисты идут на преступление из-за недостатка фантазии, творческого начала, интересной фактуры. Следует отметить, что решаются они на преступления абсолютно осознанно. Совершая насильственные действия, эти творческие люди, в отличие от просто маньяков, не получают удовольствие, а лишь холодно фиксируют место и время действия, одежду жертвы, ее действия, жесты, крики, мимику. Затем они заносят полученную информацию в свои рукописи, на основе которых далее пишут романы, сценарии, или, как в нашем случае, «Дневник маньяка»…

Ведущий как бы в раздумье чуть склонил голову:

– Такое поведение – это определенная творческая деформация?

– Нет, – снова проглотил З.Ройди, – это, прежде всего, конечно же, болезнь. Повышенная самовлюбленность, готовность пойти на все, что угодно, во имя славы, во имя получения достойной оценки со стороны общества. Это, безусловно, тяжелый недуг, подлежащий лечению в психиатрической клинике. Думаю, С.Кунц был бы для меня весьма интересным пациентом…

Леонид продолжал выяснять:

– Таким поведением отличаются только творческие люди или также и ученые, и даже доктора?

Психиатр пожал плечами:

– Ну, бывают и ученые… и даже… в общем, да, без исключений…

Ведущий кивнул и взял со стола листок бумаги: