Ваятель фараона

В обязанности Тутмоса входило содержать в чистоте светильники, подрезать сгоравшие фитили и высекать огонь. Кроме того, он должен был, стоя за спиной мастера, держать светильник, пока Иути работал. Какое зрелище открывалось перед его глазами! Это были не те изображения, которые он когда-то еще по-детски выцарапывал на кружках и горшках. Не было на свете ничего такого, чего мастер не мог бы изобразить. Например, пиры, которые устраивали для своих друзей хозяин гробницы и его супруга. На картинах видно, как они сидят в своих удобных креслах перед пиршественным столом и рабы прислуживают им. Двое наполняют чаши, третий увенчивает одного из гостей гирляндой цветов, девушка наливает своей госпоже вино, певицы, арфистки и другие музыканты услаждают гостей музыкой. И сады расцветают под руками Иути, там растут всякие деревья: пальмы с перистыми листьями и гроздьями фиников, смоковницы с сердцевидными плодами, ивы с узкими длинными листьями, тисовые деревья с широкими, тупыми, темно-зелеными иглами.

Тутмос почти не чувствовал, как тряслись его руки - ему приходится держать лампу так, чтобы свет падал на нужное мастеру место. Тутмос невольно перехватывал светильник из одной руки в другую. Его глаза были прикованы к линиям, возникающим на освещенной стене. Когда же он видел уже готовую картину, то не был уверен, что здесь не кроется какого-либо волшебства, что не сам бог направлял руку старика. Да, конечно же, это был бог1 Может быть, Хнум, который сотворил первых людей из глины. А может быть, Тот - бог письма, ведь это он создал те таинственные знаки, которые старик помещает возле изображений.

Горячее желание охватывает сердце юноши. Если бы он так же умел! Часто он тайком берет кусок мела или древесного угля или еще что-нибудь попавшееся под руку и пробует повторить на глиняных черепках линии фигур, которые он видел у старого мастера. Правда, редко случается, чтобы он оставался доволен своими попытками, и ему кажется, что рисовать гораздо труднее, чем лепить из глины.

К тому же Тутмос не часто может позволить себе подобные упражнения. Он боится, как бы этого не увидел старый Иути. Кроме того, он занят целыми днями от восхода до захода солнца. Старый мастер терпеть не может, когда юноша болтается без дела, и всегда находит для него работу. То он должен выкапывать яму для отходов, а в каменистом грунте это не легко, то надо починить крышу хижины, а о том, что приходится носить воду и молоть зерно, и говорить нечего. А по ночам, когда он лежит на крыше при ярком свете луны, глаза его смыкаются после нескольких проведенных им линий. И все же Тутмос не успокаивается. Он умудряется использовать перерывы в полуденный зной, когда мастер прекращает работу, чтобы немного отдохнуть. Тутмос нашел потаенное местечко под одним из выступов скалы, недалеко от гробницы, в которой они работают. Туда он носит куски известняка и черепки.

Однажды Тутмос так увлекся, что не слышал, как мастер позвал его. Старик отправился искать юношу и обнаружил его в укрытии.

- Чем ты тут занимаешься? - сердито спросил он и вырвал из рук Тутмоса черепок, на котором был выцарапан рисунок.

Тутмос сжался в комок, ожидая пощечин, но Иути только ворчливо заметил:

- Это совсем неверно. Левая нога должна быть всегда выставлена вперед, когда фигуры идут слева направо, а правая - когда они идут справа.

Он поднял упавший на землю кусок угля и поправил рисунок. Неожиданно Иути посмотрел на мальчика таким странным взглядом, что у того кровь прилила к сердцу, и спросил уже совсем другим тоном:

- Ты хочешь научиться рисовать?

Этот вопрос оказался настолько неожиданным для Тутмоса, что в ответ он не смог проронить ни звука. Тут же старик добавил:

- Но имей в виду, сперва ты должен сделать всю положенную тебе работу.

Иути поручил своему подмастерью углублять резцом линии рисунков, нанесенных его рукой.

- Это приучит твой глаз к контурам и придаст твоей руке твердость.

Старик наполнил маслом второй светильник и сделал две подставки. Для этого он связал три деревянные рейки веревкой, несколько отступая от их верхних концов, и развел их так, чтобы треножники прочно стояли. На подставках он укрепил светильники. Углубив контуры, Тутмос начал выбивать при помощи долота фон, чтобы сделать изображенные фигуры рельефными.

Когда он в первый раз полностью обработал таким образом всю картину, ему показалось, что люди и звери на стене ожили. Невольно отступает он на шаг от стены, и его охватывает чувство глубокой радости. Конечно, Тутмос выполнял только вспомогательную работу. Но он уже успел полюбить изображенного на стене теленка, которого пастух переносит вброд на руках, полюбить и самого пастуха за его заботу о беспомощном животном. В это время к нему подошел Пути и сказал:

- Первый взгляд, который ты бросаешь на работу, пока ты еще не успел привыкнуть к своим ошибкам, дает наиболее правильное о ней представление.

- Ошибки? - испуганно спрашивает Тутмос.