Ваятель фараона

Жена Руи была маленькой и хрупкой женщиной. Четырнадцать родов истощили, ее тело, а смерть шести детей иссушила ее душу. Безропотно выполняет она работу по дому, во дворе, в саду. Спокойно принимает и радость, и горе, ниспосланные ей богом. И сейчас она не сказала ни слова упрека своему мужу, за которым ходила в поле: она только смотрит на него с немым укором. Как осунулось его лицо! Какая усталая у него походка!

Руи достает грамоту из большого глиняного сосуда, который стоял у стены его спальни и служил для хранения важных документов, и говорит, стараясь не показать своего волнения:

– Не беспокойся! Право на моей стороне! – и быстро уходит.

Тени стоит на пороге и смотрит ему вслед. Она не может оторвать взгляда от его широко шагающей, слегка сгорбленной фигуры. Ее сердце сжимается.

Суд помещается в переднем дворе храма – святилища Она, воздвигнутого в честь Ра-Хорахти. Соколиная голова бога, увенчанная солнечным диском, смотрит с каждой стены. Помещение наполнено дневным светом, крыши у него нет.

Не только бог Солнца увековечен статуями в храме, но и обе его жены «Возвышенная» и «Великая богиня Она», а также и другие боги Великой девятки. Тут стоит Мин, дарующий плодородие; Тот, бог письма. А вот и каменное изваяние Амона, который вознесся над всеми богами. Руи узнал его по двойной короне из перьев.

Толпа людей заполнила передний двор. С первого взгляда Руи заметил, что все они – зависимые от Амона люди, которые работают на его полях или в его поместьях. С появлением Руи толпа зашумела. Но он сделал вид, что ничего не слышит, и встал в стороне. Потом его вызвали.

Руи должен был проложить себе дорогу через толпу людей. Со всех сторон на него были устремлены враждебные взгляды. Но он этого не замечает. Взор его устремлен вперед, а в правой руке он крепко сжимает свиток папируса с царской печатью. Толпа невольно расступается перед ним.

Но за несколько шагов до того места, где сидят судебные чиновники и стоят меджаи, сдерживающие толпу, кто-то подставляет Руи ногу. Он растягивается на земле во весь рост. Падая, он невольно разжимает пальцы свиток выскальзывает у него из рук, а в следующий момент исчезает, как будто провалившись сквозь землю.

– Моя грамота! – закричал Руи, и ярость наполнила его сердце. – Ты видел, главный надзиратель судебной палаты, что она была у меня в руках и что ее похитили у меня?

Но прежде чем царский чиновник успел сказать хоть слово, Бата, жрец храма Амона, закричал:

– Что ты видел, опахалоносец царя? Я вот видел, как сам Амон заставил этого человека упасть; он лежал перед его статуей, и бог своей собственной рукой поднял грамоту с каменного пола!

– Собственной рукой!.. Бог… с каменного пола!.. Мы видели!.. – закричали со всех сторон.

– Это подлая игра! – Руи мгновенно вскакивает и оказывается перед жрецом. – Ты знал, что право на моей стороне! Ты думаешь, я позволю выбить его у меня из рук?

И прежде чем кто-нибудь успел его удержать, Руи хватает стоящую перед судьей алебастровую статую Маат высотой в локоть и с силой бросает ее в голову Баты, который падает, обливаясь кровью.

– Правда тебя убила! – кричит Руи вне себя. – Справедливость погубила тебя!

Так царскому чиновнику, который приехал для разбора имущественной тяжбы, пришлось заниматься делом об убийстве жреца.

В этот день Тутмос простился со своим детством. Младшему сыну Руи и Тени не было и восьми лет, когда несчастье постигло его семью. Люди Амона устремились в дом и забрали все, что могли найти: каждый локоть полотна, каждую меру зерна, каждую кружку масла. Мать они отправили в ткацкую мастерскую, сестер – в житницу, братья были поделены между пастухами. В конце концов остался только младший. Голым стоит он у порога отцовского дома, убитый горем, неспособный произнести ни слова. Его отдают человеку, который снабжает челядь Амона рыбой и дикой птицей, и говорят:

– Научи его удить, ставить сети и ловить в заводях уток – может быть, он пригодится хоть для этого.

Человека, который тянет за собой сопротивляющегося изо всех сил мальчика, зовут Аи. Он живет в маленькой хижине, на заросшем камышом берегу реки. У него нет ни жены, ни детей. Он не принадлежит к сыновьям страны Кемет; он пленный из презренной страны Куш, на юге. У него вьющиеся волосы и черная кожа. Аи не может дать мальчику даже одеяла, спасающего от ночного холода. В хижине нет никакой скамейки, которая хоть как-нибудь защитила бы мальчика от змей и скорпионов. Мальчику приходится зарываться в охапку соломы, лежащей прямо на глиняном полу. Несмотря на это, веки его тотчас же смыкаются.

Тутмос и раньше несколько раз был на реке, когда старшие братья брали его с собой удить рыбу. Матери это совсем не нравилось, она боялась за мальчика. Ведь челнок из стеблей папируса, в который все они садились, был очень легок и ненадежен.

– Достаточно ли у него сил, чтобы вытянуть сеть? – беспокоилась мать. – Хватит ли терпения, чтобы сидеть с удочкой? Оставьте его дома, он еще совсем ребенок.