Вайдекр, или Темная страсть

Гарри вышел воодушевленный. Ожидая их решения, я перечитала письмо, касающееся проблем с нашей Фенни. Оно было от фермера, чьи земли располагались ниже по течению. Некоторое время назад он решил выращивать влаголюбивые культуры на ее берегах, прорыл отличные ирригационные каналы, и как только собрался открывать шлюзовые ворота, оказалось, что уровень в реке понизился. Это произошло из-за нашей мельницы, так как начался период молотьбы. Но если человек, ведя хозяйство, одним глазом наблюдает за рекой, а другим водит по строчкам в книжке, то он, конечно, не заметит изменения уровня воды.

Теперь вся его работа пошла насмарку, он обвинял в этом нас и настаивал, чтобы мы поддерживали уровень постоянным, будто я могла регулировать дожди. Я уже принялась набрасывать ответ, когда дверь скрипнула.

Я ожидала, что это вернулся Гарри сказать мне, что все хорошо, но это была Селия. Мне показалось, что она плачет, и я решила, что Гарри удалось победить в споре. Но когда я встретилась с ней глазами и увидела на ее лице решимость, то я поняла, что она не похожа на женщину, которую только что побил муж.

— Беатрис, Гарри хотел поговорить со мной, но я думаю, что он может сказать мне лишь то, что ты говорила ему, — твердо произнесла она, и, к своему удивлению, я почувствовала в ее голосе легкое презрение. — Я уверена, что мы с тобой достаточно близки, чтобы ты могла говорить непосредственно со мной. — (Я была права, ее тон звучал насмешливо.) — Так что будь добра, посвяти меня в свои планы относительно твоего мужа.

Я резко отодвинула письмо в сторону и бережно свернула карту, не отрывая глаз от этого храброго ребенка, который вдруг оставил свои светские замашки и бесстрашно ворвался ко мне в контору.

— Пожалуйста, садись, Селия, — вежливо сказала я.

Она решительно придвинула к себе высокий стул и уселась. Я вышла из-за стола и села рядом, стремясь придать нашей беседе дружеский характер, но Селия хранила неприступный вид.

— Мы не можем продолжать жить таким образом, — произнесла я озабоченным голосом. — Ты заметила, насколько неудобно все себя чувствовали сегодня за обедом. Мы не можем проводить так вечер за вечером, Селия.

Она кивнула. Мой разумный тон подавлял ее гнев. Я хотела заставить ее поверить, что проблема с Джоном беспокоит всех нас.

— Я считаю, что мы справимся с этой задачей довольно быстро, — ответила Селия, — я не думаю, что на это потребуется более нескольких недель.

— Селия, — прервала ее я, — он мой муж. И я хочу для него самого лучшего. Его здоровье и счастье так же волнуют меня, как тебя.

— Ты действительно так считаешь, — отважно спросила она, — или это только твои слова?

— Селия! — Но мой упрек не подействовал.

— Сожалею, если я веду себя невежливо, — ровно ответила она. — Но я просто не понимаю твоего поведения. Если ты и вправду любишь Джона, то ты должна быть обеспокоена его состоянием. Пока я этого не замечаю.

— Мне трудно это объяснить, — очень тихо произнесла я. — Я не могу простить ему смерти моей мамы. Мне очень хочется, чтобы он поправился, но я еще не могу любить его, как прежде.

— Но это придет, Беатрис. — Лицо Селии внезапно просветлело от сочувствия ко мне. — Как только он станет прежним, твоя любовь возвратится.

Моя улыбка была сладкой, как сахар.

— Я тоже надеюсь, Селия, но ты с твоими благими намерениями очень осложняешь жизнь Гарри.

Лицо Селии помрачнело, и я поняла, что с этим аргументом ей уже пришлось столкнуться.

— По-моему, это не так уж много — попросить человека воздержаться от двух-трех глотков вина в течение нескольких коротких недель, если от этого зависят здоровье и даже жизнь мужа его сестры.

— Конечно, — согласно кивнула я. — Предположим, он так и сделает. Но что, если таким образом ты отвадишь Гарри от дома?

Селия тревожно вскинула на меня глаза.

— В округе много семей, которые будут рады видеть Гарри у себя хоть каждый день, — принялась объяснять я. — Они не станут устраивать ему сцены, когда он устал и хочет просто пообедать и отдохнуть. Они будут счастливы видеть его, улыбаться ему, служить ему и угождать. В таких домах всегда найдется молодая веселая компания, — продолжала я, поворачивая нож в ране. — После обеда станут устраивать танцы. И там вполне могут оказаться какие-нибудь хорошенькие девушки, которые будут более чем счастливы танцевать с самим сквайром.

Тот, кто любит, всегда становится заложником своего будущего. Селия, которая однажды сказала мне, что она не возражала бы, если бы Гарри завел любовницу, сейчас была убита мыслью о том, что Гарри может танцевать с другой девушкой.

— Гарри никогда не изменял тебе, — твердо сказала я. — Я точно знаю. Но ты едва ли сможешь поставить ему в вину, если ему понравится обедать вне дома, если дом превратится для него в тюрьму.

Селия резко встала и отошла к камину, и я поняла, что нарисованная мной картина невыносима для нее. Я продолжала сидеть не двигаясь, дав ей время на размышление.

— Что же, по твоему мнению, мы должны делать, Беатрис? — спросила она.

Я едва слышно вздохнула. Контроль за ситуацией опять принадлежал мне.