Вайдекр, или Темная страсть

Примерно полдюжины людей стояли вокруг кузницы, когда мы подъехали. Женщины тут же столпились вокруг нас, разглядывая малышку и ее великолепное одеяние. Я бросила поводья кузнецу, который вышел из кузницы, вытирая руки о кожаный фартук, и осторожно передала ребенка женщинам.

Они сейчас же принялись кудахтать над Джулией, как восхищенные наседки; они трогали ее кружевные юбочки, восхищались гладкостью ее кожи, голубизной глаз и великолепием белоснежной одежды. И все чуть ли не выстроились в очередь, чтобы каждая могла потрогать это чудо.

Когда я закончила свои дела с кузнецом, Джулия уже почти достигла конца этой очереди, слегка перепачканная, но передаваемая с рук на руки словно драгоценная реликвия.

— Ее следует переодеть, прежде чем леди Лейси вернется домой, — сокрушенно сказала я няне, заметив, что кружева на маленьком платьице девочки стали серыми там, где их касались руки с навсегда въевшейся в них грязью.

— Уж разумеется, — строго ответила няня. — Леди Лейси никогда не берет ее в деревню и не позволяет этим людям касаться ее.

Я остро взглянула на нее.

— Ей никто не причинил бы вреда, — ровно ответила я. — Правда, малышка? А эти люди будут принадлежать тебе, как сейчас они принадлежат мне. И это на деньги, заработанные их трудом, цветет наш Вайдекр. А грязные они потому, что не могут, как мы, принимать каждый день ванну и носить чистую одежду. Но ты всегда должна быть готова улыбнуться им, крошка. Вы зависите друг от друга.

Дальше мы ехали в молчании, наслаждаясь ветерком, овевающим лица, и я тщательно следила за дорогой, чтобы, не дай бог, ни один камешек не попался на нашем пути. Я так увлеченно наблюдала за этим, что не услышала шум приближающегося экипажа. И когда я вдруг увидела их в двух шагах от нас, я чуть не подпрыгнула, как преступник, застигнутый на месте преступления. Наша фамильная карета, в которой сидели Гарри и Селия, уже поворачивала к въездным воротам; еще секунда, и мы оказались бы дома раньше их. А сейчас Селия, выглядывавшая из окошка, прекрасно видела мою двуколку, подъезжающую со стороны Экра, и сидящих в ней няню и ребенка.

Наши глаза встретились, и я убедилась, что она в высшей степени разгневана. Ее можно было понять. Я почувствовала себя такой виноватой, что у меня даже появилась резь в животе. Такого страха я не испытывала с детства, когда мне, бывало, приходилось навлечь на себя сильный гнев отца. Я даже не думала, что Селия может так сердиться. Но действительно, взять без разрешения ребенка на прогулку и даже отвезти его в деревню — поступок был, конечно, вызывающим.

Я не слишком торопилась следовать за их экипажем, и, когда мы подъехали, разгневанной матери нигде не было видно. Няня унесла Джулию в дом скорее переодеваться, а я, отдав поводья конюху, пошла к главному входу. Селия ждала меня в холле. Гарри, видимо по ее просьбе, отсутствовал.

Я повернулась к зеркалу над камином и сняла шляпку.

— Какой чудесный сегодня день! — легкомысленным тоном объявила я. — Ваша поездка в Чичестер была удачной? Или же придется посылать за обоями в Лондон?

Селия ничего не ответила. Мне пришлось обернуться к ней. Она все еще стояла посреди комнаты, глядя на меня со странным выражением.

— Я вынуждена просить тебя никогда не брать Джулию на прогулку без моего разрешения, — ровным голосом произнесла она, совершенно игнорируя мои вопросы.

Я стояла молча.

— Должна тебе напомнить: Гарри и я решили, что Джулии не следует кататься ни в двуколке, ни в любом другом открытом экипаже, — продолжала она. — Мы, ее родители, считаем это небезопасным.

— Но помилуй, Селия, — попробовала возразить я, — это совершенно безопасно. У меня самая спокойная лошадь в конюшне, я сама ее тренировала. Я взяла Джулию прокатиться, потому что она никак не успокаивалась на террасе.

Селия молча смотрела на меня. Она смотрела так, будто я была неким препятствием на ее пути, которое следует либо преодолеть, либо уничтожить.

— Мы с Гарри не позволяем катать Джулию в открытом экипаже, независимо от того, какая лошадь в него запряжена, — медленно повторила она, как будто разъясняя что-то тупоумному ребенку. — Далее, я не хочу, чтобы Джулию брали из коляски и увозили из дома или, тем более, из поместья, без моего особого разрешения.

Я пожала плечами.

— О, Селия, это твое право. Я, конечно, поступила опрометчиво. Мне не следовало брать Джулию с собой, не убедившись предварительно, что ты не возражаешь. Просто мне срочно понадобилось в Экр, и мне показалось забавным взять Джулию с собой и показать ей ее дом, ее землю, как, бывало, папа показывал их нам с Гарри.

Ни выражение лица, ни взгляд Селии не смягчились в ответ на извиняющийся тон моих слов.

— Ее положение отличается от твоего и Гарри, — ровно продолжала она. — Я не вижу причин, почему она должна получить такое же воспитание.

— Но она дитя Вайдекра! — воскликнула я в удивлении. — Разумеется, ей следует все знать о ее земле. Это ее дом, так же как и мой. Она принадлежит этой земле так же, как принадлежу ей я.

Селия слегка вздрогнула, и щеки ее порозовели.