Вайдекр

Я вздохнула от изнеможения, меня раздражала настойчивая и эгоистичная похоть Гарри.

— Нет, — повторила я. — Это невозможно. В комнате холодно, там сегодня не топили. Мы увидимся очень скоро, но не сегодня.

— Тогда здесь! — нашелся Гарри, и его лицо загорелось. — Здесь, перед камином. Я не вижу причин, почему бы нам этого не сделать, Беатрис.

— Нет, Гарри, — я говорила с возрастающим гневом. — Джон спит в библиотеке, но он может проснуться. Селия ждет тебя наверху. Ступай к ней, она хочет тебя.

— Но я сегодня хочу тебя, — настаивал Гарри, и я увидела упрямую складку вокруг его мягкого рта. — Если мы не можем подняться в ту комнату, тогда займемся этим здесь.

Меньше всего я хотела бы завершить этот долгий одинокий день возней с Гарри на каминном коврике, но этого, казалось, было не избежать.

— Поди сюда, Беатрис, — нетерпеливый как щенок, он опустился на колени подле меня и, обняв меня одной рукой за талию, другой забрался под мои юбки.

— Хорошо же, — сердито сказала я, — но оставь, Гарри, ты помнешь мне платье. — Я быстрыми пальцами подняла юбки и легла на пол. Унять его было невозможно, и я решила, что самый быстрый путь разрешить проблему — это уступить. Гарри был сильно возбужден, и наши упражнения не могли продлиться больше чем несколько минут. Уже сейчас, при одном взгляде на меня, он тяжело дышал и его лицо налилось кровью. Он быстро разделся до пояса и прижался ко мне.

— О, Беатрис, — простонал он, и я мрачно улыбнулась, радуясь, что он предпочитает мое, с трудом вырванное согласие, любящим поцелуям Селии. Постепенно, по мере того, как его движения становились все быстрее, во мне родилось желание, я подняла бедра, чтобы помочь ему проникнуть в меня глубже, затем я забыла о своем сопротивлении, мое тело поймало ритм его толчков, и волны тепла пробежали по нему до самых кончиков пальцев. Меня захлестнуло наслаждение, как всегда ослепляющее и оглушающее.

Но каким-то краем сознания я уловила далекий посторонний звук, это не были задыхающиеся стоны Гарри или мои легкие вздохи, это был звук открывающейся двери… Щелчок, и затем… Слишком, слишком поздно, на сотню лет слишком поздно, я заметила, что дверь гостиной отворилась и в ней, беспомощно уронив руки, стоит моя мама.

Произошла немая сцена. Мои глаза открылись так неторопливо, будто на веках лежали тяжелые медные монеты. Мой брат еще лежал на мне и продолжал свои телодвижения, когда я встретила взгляд ее глаз.

Мама замерла у двери, и свет из холла осветил представшую ее глазам картину беспощадно ярко. Двигающиеся, полные, белые ягодицы Гарри и мое бледное лицо, молча взирающее на нее из-за его коричневого от загара плеча. Несчастье наплывало на нас медленно, как солнечный рассвет.

— Я оставила здесь мой роман, — глупо произнесла она. Гарри замер. Он все еще лежал на мне, но повернул голову к матери, его глаза замигали, а лицо покрылось потом.

— Я пришла захватить мою книгу, — еще раз произнесла мама и опрометью кинулась в холл, как будто это зрелище могло убить ее.

Гарри охнул, будто из него выпустили весь воздух, но ко мне вернулись силы и вырвали меня из транса. Я, правда, двигалась все еще медленно, как в кошмарном сне, будто тонула в зеленых водах Фенни подо льдом. Выскользнув из-под Гарри, я опустила юбки и зашнуровалась.

— Натягивай скорей брюки, — прошипела я Гарри, возвращая его к жизни. Он вскочил на ноги и, путаясь в одежде, стал приводить себя в порядок. Я бросилась к двери и чуть не споткнулась о маму, которая лежала, неловко подогнув ноги, прямо на полу. В ярком свете холла она выглядела не то что бледной, а просто зеленой, как утопленница. Я попыталась нащупать ее пульс, затем приложила ухо к ее сердцу.

— О, Господи! — неверяще произнесла я. Затем резко крикнула: — Гарри! Помоги мне перенести ее в постель!

Без парика и с расширенными глазами, Гарри поднял тело матери. Я со свечой в руках освещала его и его страшную ношу. Он опустил маму на кровать, и мы в каком-то оцепенении стояли рядом, не сводя с нее глаз.

— Похоже, она очень плоха, — сказал Гарри. Его слова доходили до меня как будто издалека.

— Думаю, ее сердце остановилось, — холодно отозвалась я. — Я не слышу, как оно бьется.

— Мы должны позвать Джона, — и Гарри двинулся к двери. Я инстинктивно протянула руку, чтобы удержать его.

— Нет, Беатрис, — твердо сказал он. — Как бы то ни было, но мы должны подумать о здоровье мамы.

Я издала долгий, леденящий душу смех.

— Тогда ступай, — сказала я. — Иди выполняй свой долг, ты, трехгрошовый сквайр.

И я отвернулась от него с отвращением.

Пока они не вернулись, я стояла как статуя, глядя в лицо мамы.