Вайдекр

— Конечно, нет, — я внимательно следила за ней. — Но, главное для него — это вылечиться. Кроме того, мне казалось, что это было его собственное желание.

Селия кивнула. В ее глазах я увидела тень возражения, но слушать его мне не хотелось.

— Я пойду переоденусь к обеду, — сказала я, поднимаясь с кресла. — Сегодня очень холодно. Пусть дети отправятся в галерею и поиграют в волан.

Лицо Селии просветлело при упоминании о детях.

— О, отлично! — отозвалась она, но в голосе ее не было радости.

С помощью такой незамысловатой хитрости освободилась я от вопросов о мистере Левеллине, майорате, о том, зачем мне понадобились деньги. Главное, от расспросов о Джоне и его предполагаемом возвращении.

Селия ждала возвращения Джона к Рождеству. Рождество пришло и ушло, но Джон еще не поправился. В этом году мы не устраивали большого рождественского бала, поскольку были в трауре. Но доктор Пирс предложил сделать маленький праздник для деревенской детворы в доме викария.

Я решила, что мы сделаем даже кое-что получше: мы обеспечим детей подарками. Мисс Грин — домоправительница викария и сестра нашего мельника — подпустила шпильку, поинтересовавшись, что будут есть детишки и примерно какой счет мы можем оплатить. Она была необыкновенно противная старая дева. Поэтому в Рождество я подкатила к церкви в карете, доверху нагруженной хлебом, вареньем, сладостями и лимонадом. Праздник начинался сразу после воскресной службы, и мы с Гарри и Селией вышли из церкви поздороваться с арендаторами и работниками, обычно поджидавшими нас здесь.

Самые бедные из батраков и их дети находились в доме викария под присмотром мисс Грин и двух помощников приходского священника.

— Счастливого рождества, с добрым утром! — поздравила я собравшихся во дворе церкви и была удивлена отсутствием улыбок. Мужчины обнажили головы, женщины приседали в реверансе, когда мы проходили мимо, но я не чувствовала теплоты, с которой меня всегда встречали. Я удивленно оглянулась, но никто не смотрел мне в глаза, никто не бормотал «Как хороша сегодня мисс Беатрис», никто не приветствовал нас.

Я так привыкла быть любимицей Вайдекра, что сейчас просто ничего не могла понять. Дети расселись на скамьях вдоль длинного стола, за ними стояли их родители, в считанные минуты прислуга Вайдекра помогла миссис Грин принести обильный обед. Это был Рождественский обед — один из самых радостных и шумных праздников в году. Но сейчас повсюду царило молчание и никто не улыбнулся мне. Я отыскала глазами миссис Мерри, повитуху, и поманила ее пальцем.

— Что с ними со всеми случилось? — спросила я.

— Всех очень расстроила смерть старого Жиля, — тихо пояснила она мне. — Разве вы не слышали, мисс Беатрис?

Жиль. Моя память услужливо подсказала мне тот давнишний день, целую жизнь назад, когда он стоял, опершись на лопату и беседуя с моим отцом. Жиль, который тогда уже казался старым и хилым, пережил моего молодого и сильного отца и продолжал работать до того самого дня, когда я, отказавшись от помощи своих арендаторов, наняла бригаду из работного дома. Теперь этот старик умер, но это еще не причина портить детский праздник.

— Почему они так расстроены? — спросила я. — Он был старым человеком и должен был умереть со дня на день.

— Но он умер не от старости, мисс Беатрис, — острые глаза миссис Мерри изучали мое лицо. — Он покончил с собой, и теперь его нельзя похоронить по всем правилам.

Я охнула. «Покончил с собой». Мой голос прозвучал слишком громко, и несколько человек оглянулись на нас, догадавшись, о чем рассказывает мне миссис Мерри.

— Здесь, должно быть, какая-то ошибка, — еле выговорила я. — Что на свете могло заставить его это сделать?

— Он заранее сказал, что так поступит, — решительно ответила миссис Мерри. — Когда вы перестали поручать ему работу, у него не стало денег. Своих сбережений ему хватило на две недели, и он занял денег у соседей. Но он знал, что ему придется идти в работный дом. И всегда клялся, что лучше убьет себя. Сегодня утром его нашли мертвым. Он принял стрихнин, который занял у мельника, сказав, что у него завелись крысы. Это была ужасная смерть, мисс Беатрис. Его лицо было совершенно черным, а тело скрючилось от судорог. Его как раз укладывали в гроб, когда вы подъехали к церкви. Вы не заметили похорон, мисс Беатрис?

— Нет, — пробормотала я. Мое сердце разрывалось, разрывалось оттого, что то хорошее и чистое, что было в нашей жизни, оказалось лишним и теперь погибало. Оно было отравлено так же жестоко и беспощадно, как старый Жиль. И так же легко.

— Что тут со всеми случилось? — как всегда не кстати ввязался Гарри. — В жизни своей не видел таких похоронных лиц! Веселитесь, друзья, сегодня — Рождество! Счастливого Рождества!

Нахмуренные замкнутые лица повернулись к нему, и затем люди, мои люди, опустив головы, отвернулись и зашаркали к выходу. Тут, как назло, отворились двери, и слуги стали выносить блюда с едой для детей.