Вайдекр

Сложив и запечатав письма, я начала писать еще одно. Мистеру Левеллину. Я предлагала ему еще одну закладную на Вайдекр, на те чудесные луга, лежащие рядом с землями Хаверингов, которые Селия принесла в приданое. Если все обернется к худшему и нам придется продавать землю, то я предпочту продать их. Я не могу расстаться с землей, по которой я ездила с моим отцом, даже ради его внука. Но мы нуждались в деньгах. Передача майората должна быть подписана в самой палате лордов, а это стоит очень и очень дорого. Зеленые ростки нашей пшеницы должны действительно стать золотыми в это лето, иначе мы будем разорены.

— Беатрис! Ты сегодня выглядишь много лучше! — воскликнула Селия, когда я присоединилась к ним с Гарри за завтраком.

— Я и чувствую себя много лучше, — ответила я, улыбаясь. На завтрак была подана ветчина, зажаренная в сахарном сиропе с абрикосами и обложенная пряными ломтиками говядины. — Что за чудо эта кухарка, миссис Гау. Мы не зря платим ей жалованье.

— Почему ты вдруг так сказала? — удивленно подняла брови Селия. — Все выученные в Лондоне повара стоят дорого. Я считаю, что мы ей и так мало платим.

— Не беспокойся, Селия, — я улыбнулась и пожала плечами. — Я не собираюсь ввести приходских рабочих в твою кухню. Просто я только что провела все утро за счетами и сейчас на все смотрю оценивающе.

— Они не слишком плохи, Беатрис, — Селии нельзя было отказать в наблюдательности. — Поскольку твои глаза сияют и ты кажешься очень счастливой. Ты получила хорошие известия?

— Да, — призналась я. — Я получила письмо, которое сделало меня очень счастливой.

Лицо Селии озарилось, будто освещенное светом тысячи свечей.

— Джон возвращается домой? — воскликнула она радостно.

— Нет, — раздраженно бросила я. — Джон не возвращается домой. Это письмо касалось дел, в которых ты ничего не понимаешь. Я не получала известий от доктора Роуза в этом месяце, но в своем последнем письме он предупреждал, что Джону надо добиться еще очень многих успехов, прежде чем он сможет вернуться домой.

Селия принялась тщательно изучать тарелку, и я догадалась, что в ее глазах стоят слезы. Когда она взглянула на меня, ее губы дрожали от разочарования и от крушения надежд.

— Извини, дорогая, — сказала она. — Я сказала это бестактно. Я так много думаю о Джоне и о том, как вы несчастны, живя врозь, что это было моей первой мыслью.

Я кивнула и занялась завтраком. Селия, как я заметила, ела очень мало и отказалась от фруктов.

— Ты не собираешься в Бристоль, навестить его? — испытующе спросила она. — Джон уже так долго в отъезде. Он оставил нас в первой неделе декабря, а сейчас уже середина апреля.

— Нет, — голос мой был тверд. — Думаю, мне следует придерживаться советов доктора Роуза. Едва ли Джону пойдет на пользу, если я приеду, когда он совершенно не будет готов к этому визиту.

— Как хочешь, дорогая, — мягко согласилась Селия. — Но если ты передумаешь, то я хотела предупредить тебя, что ты можешь спокойно оставить Ричарда со мной. С ним все будет в порядке.

— Я знаю, — кивнула я. — Спасибо, Селия.

Все шло своим чередом. На полях созревала наша пшеница, которая должна была оплатить наши расходы, адвокаты в Лондоне уже начали процесс в палате лордов. В банковских кругах возникло некоторое недоумение по поводу моего письма, но связанные доверенностью на учреждение опеки, они перечислили на счет нашего кузена двести тысяч фунтов. Целое состояние для любого человека, не оставившее и пенни мне и моему сыну.

Я излила на Чарлза Лейси этот водопад денег Мак Эндрю и не оставила ни пенни для себя. Одним безрассудным жестом я швырнула к его ногам все состояние Мак Эндрю, оставив Вайдекр без всякой защиты.

И мне пришлось обратиться к другим банкирам с просьбой о новой закладной.

В бристольской клинике доктора Роуза поправлялся мой муж. Его руки перестали дрожать, а из глаз исчез лихорадочный блеск. Сквозь решетки на окне он мог видеть зеленеющие верхушки деревьев и слышать хлопанье крыльев прилетевших грачей. Он мог наслаждаться воркованием голубей. Он еще не знал, что он нищий. Он не имел понятия, что я разорила его. Но он поправлялся, и его разум обращался ко мне все с меньшим страхом.

«Доктор Мак Эндрю постепенно понял, что несчастья последних месяцев не были вызваны вами, — писал мне доктор Роуз с обычным тактом. — Он говорит о вас, как об обычной смертной, а не об исчадии ада. Я знаю, как сильно это расстраивало вас. Вы будете рады узнать, что эти ужасные галлюцинации исчезли».

Я улыбалась, читая это. Выздоровление Джона окажется весьма хрупким, когда он вернется домой и обнаружит себя нищим, живущим за счет моей благотворительности. Он не сможет даже послать письма своему отцу, без того чтобы я не ознакомилась с содержанием.