Вайдекр

— Да, — согласилась я. — До сих пор мы обращались с ней, как с фарфоровой. Будь грубым, доставь себе удовольствие. Ты — ее муж. Ты имеешь право. Ступай и подчини ее себе.

— Я не могу обидеть Селию, — он жаждал, чтобы его уговаривали и произносили при этом много слов.

— Ты не настоящий мужчина, — продолжала искушать я. — Помнишь, как ты верховодил в своей школе? Даже если Селия и очень дорога тебе, ты не должен позволять ей так вести себя. Она сбежала от тебя к Джону. Если ты хочешь сохранить ее, покажи ей, кто здесь хозяин. Ты — ее муж. Ты все можешь делать с ней. Только не слушай ни слова, что она будет говорить.

Глаза Гарри расширились и посветлели. Он даже не притронулся к тарелке с пирожными, глядя на входную дверь с жестокостью и похотью. Мы услышали шум подъехавшего экипажа, и Гарри оказался у двери даже раньше Страйда. Селия выскочила из кареты, не дожидаясь, когда опустят ступеньки. Она была все в том же платье, совершенно помятом и заношенном. В ней не оставалось ничего от леди Лейси, которая подчинила нас с Гарри. Она выглядела обессиленной и испуганной.

— Гарри? — и, поколебавшись, она стала подниматься по ступенькам туда, где неподвижно стоял ее муж.

Боже, какой у него был величественный вид. Он не произносил ни слова, его лицо было каменным. Он выглядел комично, как толстый герой-трагик странствующего театра. Селия приблизилась и положила руку на его рукав.

— Гарри? — повторила она. Он с силой схватил ее за локоть, и я увидела, как ее лицо исказилось от боли. Затем, ни говоря ни слова, Гарри втащил ее в дом и быстро поволок по лестнице наверх, в их спальню. Я услышала, как дважды повернулся ключ в замке. Затем я повернулась к экипажу. Что бы ни происходило наверху, это меня не касалось. Селия будет унижена, если ей придется познакомиться с грязью извращенных наклонностей Гарри. Если она откажет ему, то он может ударить ее, либо взять силой. Если она уступит, она больше никогда не осмелится смотреть Джону в глаза или читать мне нотации перед моим столом в моем кабинете.

Я улыбнулась.

Джон перехватил эту улыбку, выходя из экипажа. Несмотря на теплый солнечный свет, он вздрогнул. Но выглядел он хорошо. Напряженное, отчаянное выражение исчезло из его глаз, он поправился и приобрел прежнюю стремительность манер. Тяжелые испытания оставили глубокие морщины около неулыбающегося рта и над бровями, но его лицо дышало спокойствием и силой. Одет он был, как всегда, безупречно: сверкавшая белизной сорочка, дорогой костюм, теплое дорожное пальто. Наши глаза встретились, и мы смерили друг друга взглядом. Он вновь обрел вид человека, которого я прежде любила, но мы были заклятыми врагами. Я не произнесла ни слова, повернулась на каблуках и вошла в дом.

Когда я наливала себе чай, мои руки не дрогнули. Внезапно в гостиную без приглашения вошла служанка с еще одним чайным прибором в руках и следом за нею мой муж, словно пить чай вместе было для нас обоих самым обычным делом за последние пять месяцев. Дверь за служанкой захлопнулась, и я удивилась, почему этот звук заставил меня вздрогнуть. Я осталась наедине с Джоном.

— Чаю? — галантно предложила я. — Пирожных? Может быть, фруктовый кекс?

— Давайте сразу приступим к разговору, если вы не возражаете, — голос Джона был спокоен и чист. Он излечился от своего ужаса передо мной, и теперь ему не надо было тянуться за бутылкой, едва моя тень коснется его. Я лишилась моей прежней власти, и мне пришлось облокотиться на каминную доску, чтобы скрыть дрожь в коленях.

Джон сделал несколько шагов и оказался в центре комнаты. Он подавил собой все вокруг. Его дорожное пальто с большими отворотами выглядело громадным в этом маленьком помещении. Под тяжестью его блестящих башмаков, казалось, трещал паркет. Его шляпа, брошенная на стул, наполняла дамскую комнату ощущением мужского присутствия и силы. Я покрепче ухватилась за каминную доску.

— Мне не о чем говорить с вами, — мой голос звучал уверенно. Джон не понял, что я боюсь его.

— Возможно. Но мне хочется кое-что сказать вам, — ответил он. Я глянула на дверь. Джон может схватить меня, прежде чем я доберусь до нее. Но потом я поняла, что это лучшая возможность поговорить с моим мужем, — здесь нет Гарри, Селии, и он устал после путешествия. Если Джон будет угрожать мне, подумала я с нарастающим гневом, я приму вызов. Я больше не та женщина, которая не могла двинуться от горя, потому что дети испугались ее приближения. Я — женщина, которая борется за себя и за своего ребенка, за наследство и свой собственный дом. Я, которая сжала сердце Вайдекра смертельной хваткой, отняла у него землю, убила двух лучших людей деревни, я не потеряю сознание от косого взгляда моего мужа.

— Я знаю все, что вы сделали, — сказал Джон. — Селия рассказала мне некоторые подробности, я сопоставил их с тем, что было мне известно.

— И что же вы знаете? — поинтересовалась я ледяным тоном.