Вайзер Давидек

Мы двинулись вслед за причетником едва видной тропкой, которая терялась в разросшейся крапиве и папоротнике. У Желтокрылого было метров тридцать форы, и он лучше ориентировался на местности. Он скакал от дерева к дереву, прятался между склепами, а когда нам казалось, что он исчез в одном из них, выскакивал вдруг как из-под земли и мчался вперед. Он явно играл с причетником. Наконец он достиг края кладбища, стал на треснувшую плиту и закричал в сторону преследователя: «Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э – э-э-э-э-э-э-э-э-э – эге – э-э-э-э-э-э-э-э-э-э!!!» Причетник прибавил шагу. Но Желтокрылый был уже далеко. Он бежал в сторону первых строений Брентова, где разбуженные люди высовывались из окон, высматривая причину ночной суматохи. «Люди! Люди-и-и-и! – кричал причетник. – Хватайте его, хватайте психа, держите его!» И все больше окон освещалось, словно вспыхнул пожар или началась война.

Желтокрылый добежал до первого дома и по громоотводу вскарабкался на крутую крышу. Теперь он стоял на остром коньке, широко раскинув руки, точно приветствуя народ, который начал собираться перед домом. Мужчины, в пижамах, в стоптанных тапочках, а то и босиком, некоторые в куцых кальсонах, показывали на него пальцами.

– Люди! – Причетник наконец добежал до толпы. – Это он, тот самый, что пугает на кладбище ваших жен и детей, он удрал из психушки и не дает вам покоя, нужно его поймать, сейчас приедет милиция, возьмите лестницу и схватите его, только быстро, а то он снова убежит, ловите его, чего вы ждете?!?

Мужчины, однако, не слишком рвались ловить сумасшедшего, к тому же на крыше. Стояли в нерешительности, переступая с ноги на ногу, поглядывая один на другого. Несколько женщин подобрались поближе. Гомон все усиливался – разговоры, шепот, отрывочный смех, – когда Желтокрылый вдруг подал голос.

Собственно, то был не голос, а звук, звук музыкальный, поскольку что все, что теперь звучало, было мелодией, распевом целых фраз, которые нарастали, взрывались и стихали одна за другой с небольшими промежутками.

– Горе вам, жители края приморского! Горе вам! Слово Господне вошло в мое ухо и глаголет устами моими! Близок великий день Господень, близок и очень скор глас дня Господня, тогда и владыка горько стенать будет! – Произнося это, Желтокрылый поднимался на цыпочки и простирал руки вверх, а его длинные спутанные волосы похожи были на бороду Моисея – я хорошо помнил ее по картинке, которую ксендз Дудак на уроке Закона Божьего показывал нам, рассказывая о переходе через Красное море.

«Упадет – не упадет – пожалуй что свалится», – шептались внизу, но последующие сентенции Желтокрылого заткнули рты зевакам.

– И тогда нашлет Он ужас на людей, и ходить они будут подобно слепцам!!! – Его рука показывала теперь на головы столпившихся внизу. – И кровь их будет разбрызгана, как прах, и внутренности их разбросаны, как грязь!!! И ни серебро, ни золото не спасет вас в день гнева Божия, ибо огонь гнева Его поглотит всю землю!!! Воистину страшный конец и гибель уготовит Он всем обитателям земли!!!

Это последнее «земли!!!» звучало особенно долго и пронзительно. Некоторые из женщин со страхом крестились, а мужчины стояли, задрав головы, словно увидели в небе комету.

– Я наслал также сушь на почву и на горы – на все, что земля родит, на все труды рук людских. – Голос становился все мощнее и звучал громче, чем все три брентовские колокола вместе. – Горе вам, обитатели края приморского! Вот уж небо удержало свои росы над вами, и земля отказывается давать свой урожай вам!

Причетник беспомощно разводил руками наподобие Понтия Пилата, но наконец, побелев от ярости, закричал как оглашенный, едва отзвучала надрывная мелодия очередной фразы:

– Люди! Христиане! Не слушайте его! Это живой антихрист, еретик, безумец, сумасшедший, говорю вам – смертный грех слушать такие речи! Лучше схватите его, ну, вперед, живо!!!

Но никто не сделал даже полшага вперед. Желтокрылый торжествовал.

– Время ли, – обратился он к людям внизу еще громче, – время ли вам жить в домах, выложенных изразцами, когда дом Господень лежит в руинах? Вы надеялись на большее, но получили мало, а когда внесли это малое в дом, я и то развеял. Почему? Говорит Господь Всемогущий: «Из-за дома моего, что лежит в руинах, когда каждый из вас ревностно хлопочет вокруг своего дома!!!»

Вдруг мы услышали со стороны города слабый вой сирены, а минутой позже на рембеховском шоссе замаячили огни машины.

– Милиция едет! – закричал обрадованный причетник. – Окружите дом, чтобы он не убежал!

Но и на этот раз никто не спешил пошевелиться. Желтокрылый простер руки навстречу приближающимся огням.

– Горе тому, – голос стал еще грознее, чем минуту назад, – кто копит из того, что ему не принадлежит! Сердце разорвется, колено о колено биться будет, и хворь поразит бедра ваши, и лица у всех почернеют!

Из машины выскочили четыре милиционера, вооруженные дубинками и пистолетами. Командиром патруля был темноволосый поручик.

– Разойтись! – бросил он коротко и энергично. – Не мешайте, граждане!!