Вакагасира. Том 2 (СИ)

— Я не сделал ничего особенного. Если у меня получится разделить с вами горе и хоть как-то облегчить эту ношу, я буду рад… Похороны намечены на четверг, насколько мне известно. Для всех выбрано место на местном кладбище. С вашего позволения, я бы приехал отдать дань уважения…

Когда все закончил, подошел к столпившимся на тротуаре журналистам. Они не лезли вперед, редкая цепь парней в черных костюмах отсекала пишущую братию от родственников погибших. Лезть вперед с распросами или пытаться сделать фото поближе — можно лишиться и здоровья, и аппаратуры. Борекудан в таких случаях действуют максимально жестко.

— Господа и дамы. Я хочу сказать вам, чем журналисты Ниппон отличают от их жалких подобий за рубежом. Вы всегда проверяете факты, которые публикуете. Вы никогда не опускаетесь до того, чтобы писать ложь ради тиражей. Вы действительно заслуженно носите жилеты с надписью “пресса”… Сегодня в наш дом пришло горе. Огромное горе. И я прошу вас отнестись с должным тактом и не печатать какие-либо слухи или сплетни. Будьте выше этого, не уподобляйтесь гайдзинам… Со своей стороны обещаю, что если кто-нибудь решит, что может с пренебрежением отнестись к моей просьбе, то я сделаю все возможное… Я сделаю так, чтобы перед этим шелкопером навсегда закрылись двери любой газеты или журнала. Здесь и за рубежом. Я это обещаю… Спокойной ночи.

Когда через полчаса все разошлись с проезжей части и двое полицейских снова разрешили машинам ехать напрямую, а не в объезд, изрядно поредевшая кучка журналистов побрела к дальней парковке. Седой японец в мятой шляпе оглянулся на фундамент ресторана, затем мрачно включил меню фотоаппарата и начал удалять кадр за кадром.

— Ты что делаешь?! А как же репортаж?

— Тебе надо, ты и пиши… А я еще помню старые времена. Когда в семидесятых борекудан могли зайти в газету с битой в руке и проломить череп. Потому что ты решил опубликовать жаренную информацию.

— И что?

— Ничего. Я точно ничего писать не стану. Потому что не дурак и понимаю намеки… Парень с катаной абсолютно ясно сказал — эти люди теперь под его защитой. Под защитой всех банд Токио и Инагава-кай в придачу. Какие-то ублюдки с материка перебили кучу народу. Такое китайцам и прочим дикарям никогда не простят. Встать с ними рядом — это не ко мне. Я все же японец… К ёкаям все. Если редактору надо, пусть берет официальный релиз полиции, там все в деталях. До последней точки.

Глава 27

Воскресенье. У большинства жителей Токио — день отдыха, а у меня очередной марафон. Кстати, представители “Ниссан” вчера отпустили нас с миром, что просто удивительно. Осмотрели поля, поблагодарили за отличную организацию и сообщили, что через год будут рады рассмотреть очередную заявку.

Поэтому — я встал рано утром, осторожно размялся, помедитировал, залечивая полученные раны, сделал перевязку и проверил почту. О как. Господин директор к восьми будет в школе, у него там что-то срочное. Проверка какая-то или еще какие развлечения на неделе. Поэтому заскочит по делам. И готов меня принять ни свет, ни заря.

— Нобору-сан, через десять минут в школу поедем, — кричу водителю, который на другом конце ангара помогает возвращать мебель на места. Телохранитель рядом, заканчивает чистку “хеклера”. У Масаюки это теперь явно будет вместо утренней молитвы. Один автомат на левом боку, в специальной хитрой кобуре, второй инспектируется на предмет несуществующей ржавчины. На следующей день — процедура повторяется, но уже для другого. Одна “машинка” всегда заряжена и готова к бою. Думаете, это паранойя? Нет. Это маленькая толика предусмотрительности. Потому что у меня глок в кобуре все время. Я его убираю под подушку, когда спать ложусь. До сих пор в глазах огненные вспышки и собственный вопль: “Это засада!”

Когда начали собираться, пробегающая мимо Жина Хара притормозила и задала вопрос, который явно ее грыз все утро:

— Тэкеши-сан, а мне пострелять дашь? Я ни разу не пробовала!

— Пострелять? Оно тебе надо?

— Ну, ты же умеешь. А я тоже хочу. Вдруг пригодится.

— Лучше бы тебе это никогда не пригодилось… Давай так — если еще трех-четырех человек найдешь, я договорюсь в тире. Есть хороший знакомый, к кому можно будет заглянуть в гости. Только сразу готовься потом оружие чистить. Без этого никаких пострелушек.

— Заметано. Ты только скажи, когда, я тебе и тридцать человек найду.

Эта найдет. Она совершенно освоилась и превратилась в подобие Тошико Ямада. Только старшая уже чуть-чуть остепенилась, а у Жины до сих пор моторчик в одном месте с шести утра мегаватты выдает не переставая.

В школе я встретил директора, когда он выруливал откуда-то с первого этажа по направлению к лестнице наверх. Увидев меня с катаной в левой руке, притормозил на секунду, оценил флегматичный вид телохранителя позади и жестом пригласил следовать за собой. В коридоре чуть сбавил ход, отметив мою неспешную походу и небольшую деревянность в движениях.

Подождав, когда я устроюсь на стуле и пристрою клинок в ножнах сбоку, чтобы не мешал, Кииоши Кимура спросил, протирая белоснежным платочком снятые очки: