Вакантное место райской птички

Через какое-то время появился следователь. Тоже стал вопросы задавать. Я и ему говорю: ничего не помню. Как меня зовут, не знаю.

Через десять дней мне получше стало, начала на костылях кое-как передвигаться. Почему не сообщила про Петра? Боялась. Он меня не убил, повезло мне. Ну, выдам я его. И что? С ним побеседуют, он придумает какую-нибудь историю, уедет домой, а потом найдет меня и завершит начатое! Мирон Львович Николин, врач, который меня лечил, очень внимательным оказался. Когда стало ясно, что дело к выписке идет, он сказал:

– Тебе надо сходить в районную поликлинику, бюллетень продлить. Но на перевязку только ко мне. Знаю, какие «гении» в клиниках по месту жительства сидят.

И лишь тогда я сообразила: а мне ехать из больницы некуда. Так эта меня мысль испугала, что я заплакала. Николин стал расспрашивать пациентку. Ну я и выложила ему всю правду. Доктор ушел, но вскоре вернулся.

– Держи ключи. Они от однокомнатной квартиры моей покойной матери. Я ее сдаю, поэтому там беспорядок. Сейчас жильцов нет, вселяйся. Бесплатно. Отвезу тебя туда, Соня, сам после выписки.

Я испугалась.

– Почему вы меня Соней назвали?

Он ответил:

– Твои вещи, в которых тебя привезли, отправили на склад. Я вчера попросил тетю Галю, нянечку, постирать их и погладить. Не положено этого делать, но иногда правила приходится нарушать. Галина Сергеевна принесла загранпаспорт на имя Софьи Снеговой. В нем есть фото. А я уже понял: ты помнишь все, но боишься сообщить правду.

Я же когда узнала, что рейс задерживается, положила паспорт в карман толстовки, он на молнию застегивался. Чернов меня после избиения не обыскал, отволок в машину. Документ остался в кармане.

Соня улыбнулась.

– Через несколько месяцев мы с Николиным расписались, потом покинули Россию. Сначала, конечно, нелегко нам пришлось. Но Мирон очень старался, получил разрешение работать врачом, сейчас заведует отделением в частном госпитале. У нас все хорошо.

Софья замолчала.

– Вы более не общались с Черновым? – осведомился Дегтярев.

– Нет, – отрезала собеседница, – наверное, он считает меня мертвой. Может, искал, чтобы добить, но не нашел. Я оказалась не в московской клинике, а в области, в хирургическом центре. И меня там зарегистрировали как потерявшую память. Милиция не интересовалась потерпевшей. Один раз всего сотрудник приходил. Моя жизнь – иллюстрация к пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Не избей Чернов меня до полусмерти, я бы никогда не познакомилась с Николиным.

– Вам не хотелось, чтобы Петра наказали? – влезла я с вопросом.

– Глупая девушка выскочила замуж, не узнав как следует жениха, – протянула Софья, – мечтала о богатстве. Сейчас я понимаю: Чернов гомосексуалист, который тщательно скрывал свою личную жизнь. Супруга ему нужна исключительно для конспирации. Петр никогда не сможет вести нормальную жизнь.

– Сто двадцать первая статья Уголовного кодекса, по которой мужеложство наказывалось сроком от пяти до восьми лет, действовала до июня девяносто третьего года, – заметил Дегтярев, – потом ее убрали.

– Верно, – кивнула Соня, – но Петр владелец фирмы, добился успеха. А в мире бизнеса на гомосексуалистов многие косо смотрят. Согласитесь, нормальный мужчина относится к «голубым» с брезгливостью. Кое-кто вообще не хочет с ними дела иметь. Помните сцену в самолете? Через пару дней снимки того, как Петр делает мне предложение руки и сердца, оказались в прессе. Романтическая сцена – тщательно рассчитанный ход. Позвать девушку замуж в небесах, включить в процесс командира лайнера, оплатить шампанское для всего борта, нанять фотографа, который в полете снимки сделает, – на такое мало кто способен, журналисты любят подобные истории. Рассказ о том, как господин Чернов влюбился в простую маникюршу, – ожившая сказка про Золушку и принца. Спектакль в лайнере – вишенка на торте. Мало какой писака пройдет мимо столь необычной помолвки. СМИ написали о ней. Многие узнали, что Петр женится. И кто теперь заподозрит его в любви к мужчинам? Мирон сказал, что у Чернова определенно глубокие психологические проблемы, он сам себя презирает, себя ненавидит, боится, что его секрет выплывет наружу, он теряет самообладание, когда узнает, что его тайна открыта. Чернов умен, осторожен. Он не хотел меня убивать, просто от осознания того, что жена выяснила правду, пришел в ярость, лупил меня всем, что под руку попало. Досталось и моей голове, и ребрам, и конечностям, но ступни я лишилась не из-за травм. А потому, что бежала по лесу, забыв про раненую ногу. Находилась в состоянии глубокого нервного потрясения, поэтому сделала то, что никогда бы не смогла совершить в обычной жизни. С одной стороны, это имело положительный эффект, я выбралась к людям, меня отвезли в больницу. С другой – я добила ногу, мелкие кости превратились в крошево, да еще занесла инфекцию, началась гангрена.