Вакцина от страха

– То, что ты критик – это хорошо, – подал голос отец Фотий. – Значит. критически ко всему относишься, не ведешься на яркую рекламу. Господь дает людям свободу действий, только отвечать потом за свои поступки нам самим придется. Вот и живи, сын мой, своим умом, анализируй все, что тебе грешники, соблазненные дьяволом, подбрасывают. Между прочим, братья и сестры, я и сам, пока сан не принял, математиком был, – пошел с козырей отец Фотий. Паства восторженно зашепталась, а священник продолжал, – я когда-то изучал математическую статистику и ее же преподавал. Признаться, до сих пор люблю рассматривать графики. Например, сколько человек и в каких странах за год заболело ковидом, сколько из них умерло, сколько за это же время болело ОРВИ, и так далее… Любопытно сравнивать все эти таблицы, графики, цифры и делать правильные выводы.

– И какой же вывод, отец Фотий, сделали вы из этих графиков? – вежливо поинтересовался критик.

– Вот наглец! – рявкнул Геша. – С отцом Фотием как разговаривает! Я бы всех этих критиков-фигитиков…

Глаша с одобрением посмотрела на Гошу и даже не пихнула его на сей раз в бок, а нежно потрепала по жирному загривку.

Священник тем временем поймал кураж и приготовился дать серьезный отпор выскочке. Он обвел паству гневным взором, заставившим всех замолчать, и отчеканил в полной тишине профессионально поставленным учительским голосом:

– Теория вероятности и математическая статистика не позволяют сделать однозначные выводы о течении коронавирусной инфекции в силу неправильного применения этих законов.

Вид у отца Фотия сделался победный. Дескать, парируйте, если сможете. Священник сверкнул глазами в сторону восторженно внимавшей паствы и триумфально завершил проповедь:

– Молитесь, аморфные создания, о спасении грешной души! Господь милостив! Спаситель прощает неразумных чад своих, если они вовремя покаются.

Презрительные взгляды прихожан устремились на «шибко умного» выскочку. Многие, зарядившись гневом отца Фотия, отшатнулись от критика Македонского, образовав вокруг него в плотной толпе пустое пространство. Рита подумала, что в средние века подобными изгоями становились ученые, бросавшие вызов представлениям того времени. К счастью, в наше время инакомыслящих хотя бы не сжигают на кострах.

– Смирения в тебе нету, батюшка, вот гордыня-то и одолела. – подскочила к Македонскому бойкая старушка в черной кофточке с люрексом. – Молиться надо, а не в компьютер целыми днями пялиться. Шел бы вон лучше к Пантелеймону-целителю приложился.

– Вы что, про социальную дистанцию и санитайзеры вообще здесь не слышали? – удивился критик. – Икону-то вашу все подряд целуют, вот вирусами и обмениваются. Представляю, сколько на этом святом лике сейчас инфекции! Догадываюсь, что и причащаетесь вы здесь по воскресеньям из одной ложки!

– Господь милостив, – недовольно проворчала старушка. – Не попустит несправедливости, чтобы православные люди заболели.

Женщина перекрестилась, отвернувшись от критика, и ловко ввинтилась в очередь жаждущих приложиться к образу Пантелеймона-целителя.

– Давай вали отсель! Не место тебе в храме, коли заразы боишься! – прошипел Македонскому Геша и начал подталкивать критика к двери своим массивным животом.

Македонский в ответ размашисто перекрестился на алтарь и с достоинством, без излишней суеты, покинул храм. Рита подумала, что в киношном сообществе споры вокруг новых фильмов и сериалов ведутся похлеще, чем нынешняя дискуссия критика с батюшкой. Кинотворцы нередко готовы убить друг друга из элементарной зависти, так что критику к жарким спорам не привыкать. Неудивительно, что Македонский в этом диспуте «Луначарского с Введенским» (член революционного правительства и церковный идеолог вели бурную дискуссию о существовании Бога в двадцатых годах прошлого века) чувствовал себя, как рыба в воде, и даже в конце диалога приосанился и взбодрился. Еще недавно бледные щеки его запылали от гнева, а невыразительные прежде глаза приобрели живой блеск.

Рите не терпелось задать отцу Фотию, тоже распаленному дискуссией, заготовленный вопрос, однако публичное «побиение» еретика и практически изгнание его из храма вразумило репортера Мышкину. Чтобы не разворошить старушечий «муравейник», Рита отозвала после проповеди отца Фотия в сторонку и тихонько попросила пастыря уделить ей минутку внимания.

– Спрашивай, дочь моя, – милостиво разрешил священнослужитель. окрыленный успехом у прихожан.

– Скажите, отец Фотий, а вы хотя бы раз смотрели ютуб канал «Вакцинация? Да!», – спросила Рита. – Его вдова одного олигарха создала и содержит на свои деньги.

– Боже упаси! – перекрестился отец Фотий. – Никогда не смотрел подобную чушь и тебе, Мария, не советую. Дьявол давно в интернет проник и соблазняет малых сих компьютерными играми, блудом, наркотиками, а теперь еще и чипированием. Ты мне лучше о другом поведай: вы с Емельяном к митингу готовитесь? Или же лень, мать всех пороков, и вас одолела?