Вакцина от страха

– Нет, ты ошибся, капитан, агент Мышкина на задании, – отрапортовала она деловым тоном. – Работаю под прикрытием в логове антиваксеров. Отец Фотий уже вышел из больницы, ковид у него не подтвердился. Тем не менее, за несколько дней пребывания в «Марфино» наш священник узнал много полезного. Представляешь, батюшка только что поведал пастве странную историю. Типа он слышал, как в реанимации «Марфино» два голоса, женский и мужской, обсуждали, какая доза препарата смертельна для мужчины, а какая – для женщины, и каким образом можно усыпить пациента навеки. Ох, боюсь, как бы кто-то из этих «гуманистов» не вколол смертельную дозу нашему олигарху, а потом и его врачам.

– Врачам-то зачем?

– Ну, мало ли… Возможно, они засомневались в причине смерти Калюжного или случайно стали свидетелями этого преступления… Страшно поверить в такие совпадения, но, знаешь, чуйка меня редко подводит.

– Ну, и как мисс Интуиция предлагает действовать ввиду вновь открывшихся обстоятельств? Батюшке приснилось покушение на убийство… Его замышлял неизвестно кто, неизвестно, когда, и неизвестно, где… Задачку с таким количеством неизвестных сам отец Фотий не решит, хоть он и математик! Зато полковник Жолобов быстро объяснит мне, что деление на ноль невозможно.

– Кстати сказать, батюшка вспомнил, что в тот день дежурила Галина Муромцева. Помнишь, та молодая докторша-интерн из «Марфино»? Мы с ней уже пару раз беседовали в больнице.

– И что?

– А то, что как раз в день ее дежурства на нас спускал каталки этот псих с ножом, то есть, наш знакомый санитар. Тот, что в итоге закрыл в морге Анжелу и Костика, а еще раньше обстреливал нас из пневматики. Ты при случае поинтересуйся, знает ли он интерна Муромцеву, и какие задания она ему давала.

– Поучи капитана Пищика вести допросы! – проворчал Леха. Он помолчал и спросил: – А что агент Мышкина делает сегодня вечером?

– Собираюсь выгулять Ватсона, а потом немного поработать. Колонка сама себя не напишет.

– Приеду помогать, – пообещал Леха, – могу подкинуть тебе парочку любопытных криминальных фактов.

– Поучи репортера Кошкину писать! До вечера!

Рита отключила связь и счастливо засмеялась:

Фуршет и Круазетт

Критик Македонский прогуливался в ожидании вечернего приема по набережной Круазетт в светло-сером льняном костюме. Пиджак был небрежно накинут на черную футболку. Служитель музы Синема с гордостью поглядывал на свое отражение в витринах дорогих бутиков, любовался закатом и размышлял о судьбах кинематографа:

«В последние годы кино снимают либо психи, либо извращенцы, – думал он. – Не видел ни одной фестивальной картины без убийств, насилия или нетрадиционного секса. Про обычных людей с их проблемами давно снимать не модно. Мало того, что я смотрю в день по два таких фильма с подвывертами, действующими мне на психику, так еще и писать о них приходится. Как говорят англичане, «too much», то бишь, ребята, это чересчур. Как достало всю эту патологическую хрень анализировать! Поневоле задумаешься, стОит ли командировка в Канны подобных мук? Ясный пень, редакционная бухгалтерия оплатит далеко не все расходы, так что я еще и в минусе останусь. Слава богу, на приемы по случаю премьер и вручения Пальмовой ветви пока еще по аккредитации пускают. Хотя бы поем и выпью тут на халяву. Не все же проституткам и хипстерам на подобных мероприятиях светиться, надо для приличия и профессионалов иногда приглашать».

Небрежно предъявив бейдж с аккредитацией, Македонский ловким маневром, отработанным годами, ввинтился в нарядную толпу, окружившую фуршетные столы. Народ уже вовсю выпивал и закусывал, так что на столах с едой оставалось не так много достойных блюд. К тому же ковидная эпоха сказалось на фестивальных «ништяках» не лучшим образом. Никаких тебе лобстеров, семги, ананасов и дорогих сыров, как прежде. Тарталетки с овощным салатом, маринованные огурчики, прозрачная колбаска с маслинами на канапе, бананы и виноград – в общем, все скромно, в духе сурового времени. Винишко тоже было из недорогих, не то, что прежде. Похоже, кинопродюсеры, устраивавшие в былые годы шикарные фуршеты, теперь не собирались пускать руководству фестиваля пыль в глаза. Локдаун в кинотеатрах изрядно их подкосил. На входе у всех проверяли маски, но вскоре участники мероприятия либо надевали их на руку, либо прятали в карман. Во-первых, в маске невозможно выпивать и закусывать, а, во-вторых, когда вокруг то и дело работают вспышки фото- и кинокамер, кому захочется предстать на фотографии или в клипе ютуба с намордником на красиво оштукатуренном лице?

Критик Македонский тем временем не только выпивал и закусывал, он работал.

«Видела бы меня сейчас Маша! Столько звезд вокруг! Она просто обалдела бы и дома уже не спрашивала, чем я тут занимаюсь», – самодовольно подумал критик.