Вакцинатор

Артём резко остановился, оглядываясь. А, вон она: за одним из заборов, сработанных из притянутой к ржавым столбам сетки, стояла девчушка. Лет четырнадцать-пятнадцать, вряд ли больше. Его Веронике было десять, так вот эта на вид – старше. Но подросток ещё, не взрослая.

– Ну, а дружба начинается с улыбки… – буркнул Артём. – Сухой паёк есть. Будешь?

– С мамкой поделюсь… – несмело откликнулась девушка. – Можно?

Жалкий у неё вид был: тонкие ручки, все в цыпках, торчали из подвёрнутых рукавов большой не по размеру камуфляжной куртки. «НАТОвская, летний камуфляж», – привычно отметил про себя Артём. Вон и флаг ФРГ на шевроне, неспоротый.

На ногах барышни – резиновые сапоги, тоже не по размеру, с отрезанными выше щиколоток голенищами, выше сарафан, застиранный до полной неопределённости цвета. Босяк какой-то, а не девчушка. Гаврошиха.

– Да можно и с мамой, – откликнулся Артём. – Где вы живёте?

– Та пийдемо… Ой, пойдёмте! Недалеко. Вы же, наверное, русский? Завоевать нас пришли?

– Точно. Захватить. С пустыми руками и в одиночку, – хохотнул десантник. – Веди уже к маме, поедите хоть. И поговорить надо.

Девушка покосилась на пустую улицу, потом приоткрыла калитку, приглашая. Где-то неподалёку одиноко лаяла собака, хрипло, словно выполняя ненужную повинность. Странно, но другие псы ей не отвечали. Мрачновато это всё, пугающе. Пост-апокалипсис как он есть. Послышался одинокий звук двигателя, но не здесь, через несколько улочек отсюда. Взревел и затих.

Не мужички ли с автоматами вернулись?

Двор был завален гниющими досками, пустыми пластиковыми бутылками и прочим барахлом. В углу, возле пустой собачьей будки, ржавел давно вросший в землю движок, на вид тракторный, но по прошествии времени точно уже и не сказать.

– Небогато у вас, – протянул Артём.

Вроде как, и опасаться нечего, но осматривался он с тревогой. Всё странное: городок, дома, люди вот. Ощущение страшной сказки, а ведь они здесь живут. Год уже так.

– Та это чужой двор, не нашенский, – ответила девчушка. – Деда Штефана. Он от эпидемии помер ещё тогда, в двадцатом. У нас побогаче.

Она раскатисто «гакнула» на последнем слове, шмыгнула в калитку между дворами, потом вывела Артёма на соседнюю улицу. Пошла впереди, некрасивым подпрыгивающим шагом. Он шёл следом, пытаясь понять: а что она, собственно, делала в чужом дворе? Поживиться зашла? Так там давно всё полезное растащили. Загадка…

– Почти пришли! – довольно громко по сравнению с предыдущей несмелой речью сказала она и свернула за угол.

Артём шагнул следом и упёрся в ствол автомата. Один из встреченных в лесу ковбоев в респираторе не то, что держал его на прицеле – готов был разнести в клочья грудную клетку. В упор. Ещё двое стояли в стороне, тоже подняв оружие. За ними виднелся всё тот же «уазик» с раскрытыми дверями.

– Ну-кась, эта… Скидовай рюкзак, хлопец. Наркоту, не иначе, тащишь? Это нам подойдёт, давай-ка.

Десантник отступил на полшага, но остановился. Три автомата – это без шансов. Это верная смерть.

– Давай, давай! – неожиданным фальцетом заявил один из тех, что поодаль. – Рюкзак на землю, руки поднял!

От заманившей Артёма в засаду девчушки уже ни следа. Просочилась между ликвидаторами, забежала за машину и – как ни бывало. Небось, и матери никакой нет. А, даже если и есть, вряд ли так уж голодают.

Он медленно снял рюкзак, потом, не делая резких движений, нагнулся и положил его на землю.

– Открывай! – жадно сказал тот, что ближе всех. Махнул автоматом, не тормози, мол.

Артём присел на корточки, отстегнул один клапан, потом второй. В непромокаемом чреве рюкзака виднелись коробки с ампулами, сквозь прозрачный пластик упаковок просвечивало синее лекарство.

– Вакцина это… – тихо сказал он, не поднимаясь. Голову только задрал, чтобы видеть ликвидаторов. Уйти, что ли, перекатом в сторону, пока они слюни пускают от жадности? Нет, не успеет.

– «Антикорона»? – уточнил писклявый: он, видимо, здесь был за старшего.

– Русская. Лиховцева-Штейна.

– Та тю… Дрянь! Бесполезная штука, кончайте его, хлопцы.

Артём поднялся на ноги:

– Да чем она хуже-то?!

– От неё в голове мутится, москаль. Чипируете всех своей пакостью, а потом к вам люди сами идут сдаваться!

– Вот ты бред несёшь, мужик! – не выдержал Артём. – Да она эффективней американской…

– Знаем мы эти ваши эффекты! Огонь!

На дульном срезе сверкнуло пламя, что-то ударило десантника в грудь, опрокинуло назад, словно штырь воткнули, раскалённый, страшный. Он хотел вздохнуть, но уже не мог.

Картинка застыла, будто поставленное на паузу кино, а перед глазами Артёма, на фоне неба, в которое глядели остановившиеся глаза, вспыхнула крупная надпись МИССИЯ ПРОВАЛЕНА. Неприятный такой шрифт, жёлтый, жирный. Таким цветом только стены красить в чужих подъездах, если жильцов не жалко.

– Снимай амуницию, – тихо сказал старший.

Артём, в груди которого ещё шевелилась, затихая, боль, поднял руки и нащупал кнопки возле скул. Нажал обе и потянул вверх VR-шлем.

– Вот ведь и боец ты обученный… Дай тебе оружие, разнёс бы всю эту кодлу. На раз. А с мирной миссией ерунда получается.