Вакуумные цветы

– Ты собираешься освободить всех этих людей от принудительных программ? – В голосе Уайета слышалось сомнение.

– О да. Всех, кроме моих крутых мальчиков. Они у меня с самого начала. А еще, пожалуй, оставлю у себя этих чудесных девочек. Как я могу их бросить? И еще несколько особей, которые могут пригодиться в будущем, но хватит об этом! Я говорил о своих исследованиях? Смею думать, что здесь мне удалось добиться некоторых успехов. Я создал сад, нет, зверинец новых умов. Может, желаешь осмотреть наиболее любопытные экземпляры?

– Нет.

– Жаль. Я помню время, когда ты не брезговал научными поисками.

– Я был молод.

– Подождите, – вмешалась неожиданно для себя самой Ребел. – Я хочу посмотреть, что вы сделали.

Уайет в изумлении повернулся к ней:

– Так! Оригинальная мысль, вы неотразимы, мисс Мадларк! Не смею вам отказать.

Уизмон вытянул вперед руки. «Дикие кошки» присели, так что толстяк опирался теперь на их головы, и стали поддерживать его спину.

– Где смотритель зоопарка? Позовите его.

Угрюмый юнец нырнул в арку. Через минуту он вернулся, за ним следовал молодой человек в раскраске исследователя психосхем.

– Максвелл! – воскликнула Ребел.

– Я знал, что среди моих подчиненных есть шпион, – с оттенком грусти проговорил Уайет. – Ты подкупил его или перепрограммировал?

– О, уверяю тебя, он действовал не по причине каких-то низменных побуждений, а из чистой любви. Ты ведь любишь меня, Макси?

Максвелл энергично кивнул и посмотрел на Уизмона с обожанием. Глаза его пылали. Это выражение показалось Ребел таким знакомым, что она отвела взгляд.

– Отведи нас к своим подопечным, – сказал Уизмон. – А то что-то скучно.

* * *

Вся компания выплыла из двора. Впереди Максвелл, за ним Уизмон со своими кисами. Женщины помогали Уизмону двигаться, слегка подталкивая его и хватаясь за стены и тросы. Ребел и Уайет в сопровождении крутых ребят составляли арьергард. Процессия добралась до перекрестка и остановилась.

– Что бы вам такое показать? Я разместил свои создания по видам. Хотите спуститься в тоннель Страха? Или пройти по прямой и узкой улице Дисциплины? Или, может, наша влюбленная парочка насладится прогулкой по тропинке Любовников? – Уайет и Ребел не ответили, и Уизмон похлопал пухлой розовой ручкой по стене одного из коридоров. – Итак, мы пройдем дорогой Заблуждений. Там есть экземпляры, которых я просто жажду показать моему дорогому наставнику.

Они отправились вверх по красному тросу до какого-то двора. По приказу Уизмона Максвелл ввел всех внутрь. Здесь царил покой. На пороге одной из хибар, устремив глаза в землю, будто в глубоком раздумье, сидел мужчина. Он был подключен к небольшому автоматическому преобразователю.

– Братец! – крикнул Уизмон. – Сэм Пепис! Мужчина вскочил на ноги и встал в дверях.

– Милорд! – начал он. – Своим посещением Сизинг-Лейн вы оказываете мне честь. – Он взмахнул рукой над воображаемым столом. – Я как раз работал над вашими счетными книгами.

Толстяк обратился к Уайету:

– Сэмюэл Пепис «Сэмюэл Пепис (1633-1703) занимал высокие посты при дворе Карла II. За знаменитый дневник, изобилующий пикантными историями, получил прозвище Князя Сплетников» жил на Земле в семнадцатом веке, чиновник британского Адмиралтейства. Смешной человечек, но не без способностей. Мемуарист. Система автоматического преобразования подпитывает его представления о той эпохе. Связь с реальным миром осуществляется лишь через меня. Он принимает меня за своего родственника, Эдуарда Монтегю, графа Сэндвичского. Правильно я говорю, Сэмюэл?

Человек с важным видом улыбнулся и поклонился, он явно был рад.

– Ваша светлость, чем я заслужил такое почтительное отношение? Вы останетесь к обеду? Мистер Спонг прислал бочонок маринованных устриц. Служанка сейчас принесет их. Джейн! Где эта ленивая баба?

С недовольным выражением лица он посмотрел через плечо, встряхнув идущими от головы проводами.

– Это довольно простой способ создания заблуждений, – сказала Ребел. – Богатые люди платят иногда большие деньги за две недели такого развлечения. Я сама несколько раз устраивала им такие каникулы.

«Это было, когда Эвкрейша проходила практику, – вспомнила Ребел. – Примитивное программирование, скучная работа, но зато прибыльная, потому что полуподпольная».

– Да, но обязательно при полном отсутствии раздражителей, правда? Иначе заблуждение вступает в некоторое противоречие с реальным миром.

Одна из «диких кошек» обследовала двор. Она с любопытством обнюхала промежность Пеписа. Он не обратил на это внимания.

– Как раз в разгаре битвы при Фермопилах контейнерный город заслоняет Солнце. На девственном снегу Арктики сияет потусторонним светом одинокая папайя. Мало-помалу призрачный мир превращается в кошмар, и начинается психоз. Но красота этого способа в его гибкости. Он допускает любое несоответствие. Сэмюэл, на прошлой неделе я заметил на улицах Лондона множество бронтозавров.

Пепис нахмурился:

– Бронтозавры, милорд? Это… Вы имеете в виду больших древних ящериц?