Вакуумные цветы

– Бесполезно. – Глаза открылись, бесконечно грустные глаза. – Я держусь за счет семи капсул стимулятора. Достаточно, чтобы оживить покойника. Такая доза разрушает тело. – Он тихо засмеялся. – Семь капсул. Своеобразный рекорд. Послушай. Я принял наркотик, и я умираю, и, может, из-за этого поставленный мне психоблок больше не действует. Я хочу тебе кое-что сказать. Они не хотят, чтобы ты это знала.

– Да? А что? – спросила Ребел.

– Это важно. «Дойче Накасоне…» – Голос упал до шепота, но Ребел не придвинулась к Хайсену. После минутного молчания он чуть-чуть повернулся и прохрипел:

– Подойди поближе. Я не могу.., не могу громко говорить.

– Нет.

– Это важно. – Хайсен опять закашлялся, в глазах показались слезы – он страдал. – Обязан сказать…

– Перестаньте. Меня на такое не поймаешь.

– Ближе, – прошептал он.

Ребел медленно опустилась и села на пол. Она оперлась головой о каменную стену, сложила руки на груди и молчала. Хайсен свирепо смотрел на нее.

Что-то дикое и безумное сквозило в его неподвижном взгляде, в глазах отражалась работа мысли, которая билась в капкане, будто маленькое животное, готовое отгрызть лапу, чтобы вырваться на свободу.

– Итак, – наконец проговорил он. – Итак. Ты думаешь, что.., ты такая хитрая сука.

Он слегка приподнялся, и рука, зажатая между спиной и лежанкой, освободилась. Пальцы сжимали нож. Лихорадочным движением Хайсен бросил его в Ребел. Она откинулась назад, и лезвие просвистело мимо.

Через мгновение оно тихо звякнуло о каменную стену.

Вытянутые пальцы Хайсена указывали прямо на Ребел, у него не было сил убрать руку.

– Хитрая! – сказал он. – Но это не дает тебе права так обращаться со мной.

Ребел поджала ноги и встала. Она была вне себя от гнева.

– Право обращаться… Я знать бы вас не знала! Чего вы хотите от меня? Вы надеетесь, что я решу покончить с собой? Вы что, ждете, чтобы я принесла вам нож и встала поближе? Чтобы вы перерезали мне горло, да?

Ее трясло.

Хайсен с жалобным видом кивнул:

– Да, пожалуйста.

– А долбись ты конем!

Наконец Хайсен закрыл глаза. Но его рука по-прежнему отчаянно тянулась в пространство, пытаясь схватить пустоту. Голова запрокинулась назад.

– Ты и «Дойне Накасоне»! – пробормотал он. – Вы, как два жернова, истерли меня в порошок. На хрена ж вы меня убили?

Голос стал затихать.

– Эй, послушайте…

– Чтоб вы сдохли, – глухо проговорил Хайсен. – Чтоб все вы сдохли.

* * *

Они едва нагнали «Пеквот», еще час – и корабль покинул бы зону Марса. Ребел ожидала погони, но их никто не преследовал. Должно быть, никто не заметил пропажи катера. Но все равно несколько часов при перегрузке 2,5 – далеко не сахар. На Деймосе можно было украсть что угодно, кроме антиперегрузочных сидений. Их просто там нет. Вероятно, граждане обязаны переносить неудобства стоя.

Когда они поравнялись с кораблем, Ребел не могла скрыть удивления.

– Это что, он?

– Да, впечатляет, – согласился Уайет.

На конце толкателя одноразового термоядерного двигателя «Рабочая лошадь» громоздилось очень странное сооружение. Ребел никогда не видела ничего подобного. Оно немного напоминало дом времен королевы Анны, построенный в условиях невесомости свихнувшимися архитекторами. Все перепуталось: башни и выдающиеся вперед беседки, фонари, веранды и восьмиугольные крыши торчали со всех сторон. Ребел искала глазами вход, натыкаясь на чешуйчатую кровлю, мансардные окна и площадки для прогулок на крыше. И под этим фасадом – холодильный корабль.

– Как ты думаешь, где тут шлюз? – спросила она Уайета.

– Видишь вон тот тюдорский портик? – сказал Уайет. – С веерообразным витражом? Вход там.

– Да? Почему там?

– На двери медная табличка. – Он отдал приказ катеру состыковаться с «Пеквотом», подождать десять минут и затем возвращаться на исходную орбиту. – Хватай вещички.

Шлюз открылся, и перед ними предстала богато обставленная комната: на стенах гобелены, на обшитом панелями потолке – гравюры, и везде обычная при нормальной силе тяжести мебель. Сидевший в кресле у камина Борс поднял голову и отложил в сторону книгу:

– Я так и думал, что это вы. Заходите, присаживайтесь. Давайте я помогу вам с коробками. – Он принюхался. – У вас там что, органика?

Уайет выбрал из груды две коробки.

– Это нужно слегка заморозить. Остальное можно просто убрать.

– Хранение, пожалуйста.

Дверцы кладовки отворились, и через минуту все было уложено. Ребел и Уайет повесили накидки в стенной шкаф около двери.

– Добро пожаловать в мое скромное жилище.

Ребел села в кресло, просунула ноги в отверстия и откинулась на спинку.

– Красиво, – сказала она.

Камин обвивал плющ. По кирпичам, по зеленым листьям скатывались капли воды. Внизу вода распадалась на кислород и водород, и газы подпитывали весело горящий огонь. Водяной пар поднимался по дымоходу, охлаждался и вновь стекал по кирпичной стенке. Ребел никогда такого не видела, зрелище мерно стекающей воды завораживало.

У себя на корабле, вдали от посторонних глаз, Борс носил не только жилет, но и короткие зеленые штаны и ярко-красные гольфы. Он закрывал все тело почти так же нарочито, как обитатели дайсоновских миров.