Вакуумные цветы. Путь Прилива

Ветер дул резкими порывами, начинался шторм. Чиновник подошел к краю пристани и посмотрел вниз. Да, высоко. Вода совершенно непрозрачная. Тускло-серая, с голубым отливом, твердая, как кремень. И белые пятнышки бурунов. В Океане сейчас пропасть твердых предметов – здания и розовые кусты, локомотивы и грузовики, деревья и собачьи трупы. А еще акулы. Чиновник почти видел, как они охотятся в затонувших садах, бесшумно проскальзывают в окна монастырей. Города и поселки, поля и дороги аккуратного, упорядоченного мира превратились в подводные джунгли, попали во власть скользких, холодных хищников.

Ну и что?. Чиновник слышал призывную песнь Океана. И ничего не боялся.

Он снял куртку, аккуратно ее свернул и положил на камни, Снял рубашку. Брюки. Разделся догола. Зябкий ветер покрыл бледное, незагорелое тело гусиной кожей. Чиновник мелко дрожал – то ли от холода, то ли от нетерпения. Он сложил свою одежду в стопку, придавил ботинками.

Этот самый волшебник воображал, что без его помощи, без кодов выхода чиновник умрет. Ничего, мы тоже умеем показывать фокусы, не хуже покойного Вейлера. Грегорьян не знал и половины технологических возможностей Системы, Корда не посвящал его в профессиональные секреты отдела. Хотя мог бы и сам догадаться, что для стражей, для хранителей ни одна запретная сила не является абсолютно запретной.

Чиновник чувствовал, что преобразующие факторы взялись за дело. Десять, начал считать он, девять… Океан – рулетка бесконечных возможностей, дорога, ведущая ко всем горизонтам одновременно, и – за. Восемь. Чиновник задержал дыхание. Реструктурированные мышцы наглухо зажали его ноздри. Семь. Центр тяжести ушел вверх; чиновник покачнулся и едва не упал. Шесть, пять, четыре. Кожу пощипывало, во рту появился отчетливый зеленый вкус. Ундина где-то там, на одном из тридцати тысяч островков Архипелага. Два. Найти ее почти невозможно – чиновник не питал на этот счет никаких иллюзий.

Один.

Он прыгнул вперед, за край, за черту.

Серо-голубой, с холодными белыми зубами бурунов Океан.

Чиновник падал и преображался.