Валенсия (53 карты)

— Да, сэр, у него была колода карт, старая затрепанная колода. Он с ней никогда не расставался. Там были нарисованы такие красивые женщины.

Я в волнении ходил из угла в угол по комнате.

— Неужели Дик? Расскажите дальше, мистер Квиг, — попросил я.

— Как я уже сказал, он никогда не расставался с этой колодой. Даже в буйном припадке он так сжимал их в руке, что мы не могли разжать его пальцы, и мы закатывали его в рубашку и пеленали, как ребенка, вместе с картами.

— Несчастный! — вырвалось у меня.

— Да, сэр, но что странно, как бы мы его ни связывали, как бы мы его ни пеленали, а мы умеем связывать больных, наутро он всегда оказывался развязанным и в обмороке. Один раз мы надели на него наручники, и все равно утром они открытые валялись на полу.

— Он сейчас у вас? Как он себя чувствует?

— Он умер вчера вечером, сэр, — сказал Квиг.

— Как умер? — я схватил Квига за плечо.

— Умер, сэр, — повторил Квиг.

— Он умер тихо и спокойно, и поэтому я здесь.

— Но что он говорил перед смертью?

— Что-то непонятное, сэр. Он сказал, что сегодня приходила последняя женщина и что он не жалеет, что проиграл, а потом он назвал ваше имя и просил исполнить последнюю волю. Он говорил, сэр, что вы единственный близкий человек и вы все знаете. Он просил передать вот это…

Квиг протянул маленький пакет. Не зная, что там, я уже догадывался и с ужасом оттолкнул пакет от себя.

— Нет, сэр, пожалуйста, возьмите. Это его последняя воля, и потом пока это было у меня, я чувствовал себя очень скверно. Особенно ночью, — и Квиг густо покраснел.

— Да, — с грустью подумал я, — бедный Дик. Ты пал жертвой своего упрямства, — я глубоко задумался.

Мы похоронили беднягу без лишнего шика. Скромный, но дорогой памятник увенчал его могилу. Салина все покрыла великолепными цветами. А потом мы собрались в апартаментах Рэма. Он, Салина и я, каждый был погружен в какие-то нелепые мысли. Потом я вынул пакет из кармана, этот пакет с картами, и мы подошли к ярко пылающему камину. Рэм наполнил бокалы и сказал:

— Выпьем за бедного Дика и за то, чтобы эти дьявольские карты не причинили больше никому зла.

Мы выпили и я собрался бросить карты в огонь, чтобы уничтожить это зло, но вдруг дверь резко открылась и на пороге возникла фигура человека, закутанного в белую материю. Человек быстро подошел ко мне, взял у меня из рук карты и сказал на ломаном немецком языке:

— Это нельзя уничтожить! Это рок!

— Индус! — вскричал Рэм и бросился на человека. — Держите его, — я бросился на помощь Рэму и мы одновременно схватили пустоту.

В комнате никого не было и дверь была заперта.

— Черт, — удивленно вскричал Рэм.

— Может, так и лучше, — сказал я, глядя в огонь камина.

— Давайте выпьем, — сказала Салина и налила бокалы.