Валентин и Валентина

Мать. Что ты плетешь?.. (Бабке.) Мама, что она говорит?.. Аля, не слушай!..

Женя. Слушай, Аля!.. Я наперед тебе могу рассказать, что будет, если ты не уйдешь! Ты измучаешься и тебе все равно некуда будет деться от этой любви: ты будешь сходиться, расходиться, чего-то искать, и все равно возвращаться к этому, и пусть у тебя будут потом дети, семья, но в один прекрасный день любовь вернется и скажет: ты мне должна, мы еще не рассчитались, плати по счету!.. Боже мой, меня же растлили ложью, опустошили, я ведь хорошая девочка была и хорошего парня любила! А ты, и ты, бабушка, всю жизнь из нас каких-то гимназисток хотели сделать! Будто гимназистки святые были! Уходи, Валя, я больше смотреть на это не могу! Люби, пока любишь! Разлюбишь – уйдешь! Зато не надо будет врать всю жизнь и проклинать себя потом! А то превратишься в такую вот, как я, в холодную, как собачий нос, которой все равно, лишь бы одной не быть, лишь бы дома не сидеть!.. Пустота! Все вынули! Не могу больше! Люби, рожай, живи своим умом!.. (Обнимает сестру, целует ее в лоб.) Они и нас-то с тобой врагами сделали!.. Но ничего!.. Я тоже еще соберусь!.. Ничего!..

Валя. Я это знала, Женя, я это знала…

Мать. Чудовищно! Чудовищно!..

Бабка. Слезай, приехали!

Женя. Не плачь. А паспорт твой на всякий случай у меня. Надо будет – возьмешь. Не дрожи, все уладится. (Уходит и в дверях свирепо кричит.) И про-шу! Ко мне! Не! Вхо-дить!..

Мать. И это мои дочери, мои дочери!

Валя плачет, собирается, бормочет: «Валя! Валечка…» И видит, что Валентин дома, на своей кухне, а рядом с ним Бухов, Маша учит уроки.

Бухов. Ну брось! Ну пора же убедиться, что она не наш человек. Первое испытание – и все!..

Валентин. Ну при чем тут она? Это я, я ничего не могу сделать! Она вечно за меня в троллейбусе платит и билеты в кино берет! Не мелочи?.. Это мы – мальчишки в восемнадцать лет, а они могут матерями быть, семью создавать и все такое. А я что могу? И я подлец, потому что не имел права ее трогать! И не имею права тащить ее в трудную жизнь. Зачем? Во имя чего?.. Во имя любви?.. Но ее вот звал недавно один морячок, – может, он тоже мог бы полюбить ее не меньше, но за него ей бы уже не пришлось в троллейбусе платить. Почему я такой? Ну почему? Обижают тех, кто других не может обидеть!

Бухов. Ну ладно, перестань ты испепеляться-то!

Валентин. Да нет, ничего… Я уйду, скроюсь… Переживем!

Бухов. Да ну, действительно, из-за девчонки ты уж совсем!

Валентин. Да-да, слишком! (Трет лицо.) Надо ведь читать, работать, сессия на носу!.. Ах, запомним мы эту сессию! Ничё, ничё! (Пытается смеяться.)

Маша (вдруг). Как вам не стыдно! Валя! У вас же любовь! Любовь! Валя!

Валентин. Ты что это? Мала еще!

Маша. Не мала! Я все понимаю! Помнишь, я тебе говорила про замечательных людей? Еще неизвестно, что бы эти замечательные люди сделали, если бы не любили, не страдали, не понимали в красоте! Ни в одной книге без этого не обходится. Значит, так надо! Не может человек жить без любви! (Убегает.)

Бухов. Ну, дети пошли!

Валентин вскакивает, выходит и видит: Валя у двери, перед ней – Мать и Бабка.

Бабка (плачет). Пусть идет, коли так, пусть! Хватит горюшка, прибежит!..

Мать. Да! Иди! Скатертью дорога! Все идите! Бегите! Не могу я больше! Отблагодарили родную мать, родной дом! Всю жизнь вам отдают, от всего ради вас отказываются, а вы!.. Мы отстали, мы не понимаем ничего! Как будто сами такими не были! Иди, иди! Что стоишь? Иди! (Распахивает дверь.) У тебя же любовь! Как же! Анна Каренина! А я, слава богу, освобожусь! Я, может, тоже поживу спокойно, для себя немножко поживу! Я тоже живой человек и тоже женщина! А до вас мне больше нет дела! (Пауза.) Я отдала вам все, я была вам и матерью и отцом – как это все тяжело!.. И я все понимаю, неужели вы думаете, не понимаю? Но я не хочу, чтобы у вас было, как у меня, как у многих, многих женщин… Если бы вы знали, что это – жить одной! Если бы… Иди же! Иди!..

Бабка. Да куда, куда ей идти-то?

Мать. Куда хочет! Я устала! Не могу больше!..

Валя не уходит. Валентин подбегает к ней.

Он. Ну? Иди же!

Она. Я не могу сейчас… Ты видишь?

Он. Сейчас, сейчас!.. Не жалей ничего, нельзя!..

Она. Что я, каменная?

Он. Валя!

Она. Потом. Уходи. Не могу я ее добивать…

Мать сидит, закрыв рукой глаза. Валя гладит ее по голове. Валентин возвращается домой. Садится.

Пауза. В дверях стук и гром. Входит нарядный Володя с покупками.

Володя. А, студенты, здорово!.. Ногами двери открываем, а?.. Примите-ка, вот тут стеклянное!.. Так!.. Не захотели у меня башли брать, – видал, все равно плывут!.. Кораблекрушение!.. Ого, выговаривается!.. А маманя где? Девочки? Ты чего такой, исторический матерьялизьм?..

Валентин. Да так. Мама скоро придет, а девочки не знаю где…

Володя. А! Ну ясно! А то я им тут подарочков к Новому году…

Валентин. Ты извини, но я буду заниматься, ладно?