Читаем Валентин и Валентина полностью

Валентин и Валентина

Женя. Ну, не злись!.. Ах, Толик Овчинников… (Несколько уносясь в прошлое.) Какой мальчик был! В белом свитере, высокий, глаза синие. Географичка наша влюблена в него была, не говорю уж о девчонках…

Валя. Ты и с Игорем разошлась, потому что Толика продолжала любить. Одного любила, а вышла за другого.

Женя (острит). Это называется – брак по-русски!.. Да, когда-нибудь я тебе расскажу…

Валя. Да не надо.

Женя. Я что хочу сказать: встретились мы как-то в прошлом году, случайно… Смотрю: залысины, глаза выцвели, катает колясочку, второй ребенок… Господи, думаю, и из-за этого человека я умирала, сходила с ума!..

Валя. Я поняла, не стоит…

Женя. Что ты поняла?.. Любовь! Станешь женщиной – тогда поймешь!.. Ты знаешь, что можно провести с человеком один вечер, одну ночь – и проиграть всю эту симфонию за полсуток? Мы живем в слишком плотном времени, все обострено, все под давлением, мы не умеем ничего проживать, понимаешь? Раньше, когда у людей было горе, они долго носили траур и проживали это горе; когда женились, то устраивали медовый месяц и ехали в свадебное путешествие… А теперь человек прибегает на полчаса с работы, чтобы похоронить друга или расписаться с невестой, а такси его уже ждет, и он мчится еще куда-то, и, когда дверца захлопывается, он уже не помнит ни о похоронах, ни о невесте…

Валя. Чужой опыт все равно никогда никого не убеждал.

Женя (продолжая). Ты не знаешь, как встречаются мужчина с женщиной на полчаса, где-нибудь в чужой комнате, с чужими фотографиями, с телефоном в коридоре, по которому в это самое время соседи говорят про говядину…

Валя (брезгливо). Не надо, не хочу про говядину…

Женя. Почему? Это тоже любовь!.. Ты ждешь его, как собака, запертая в комнате, ходишь с ним по «Детскому миру», выбираешь подарки его детям, провожаешь его домой, когда он спешит к жене… Ты терпишь его холодность, усталость, и ты знаешь, прекрасно знаешь, что все это кончится в конце концов и ты останешься одна. И лучше, лучше, если просто один вечер, одна ночь, – тогда по крайней мере сохранится очарование, воспоминание о тумане, о котором говорила мать, не будет боли и страдания… Ну ладно, что я тебе рассказываю, это действительно надо пережить, чтобы понять… (Опомнясь, снова иронически.) Ну что ты смотришь на меня так жалостно? Пожалей лучше себя!.. Я поеду… «Любовь – это не машина». Любовь – это машина!.. Салют! (Уходит.)

Валентина возвращается на прежнее место. Она думает. Валентин ждет ее. Садятся рядом.

Она (вздохнув, как после плача). Вот так, Валечка, такие дела… Что это?.. Ведь они и вправду меня любят, и я их люблю. Я маму выбрала, когда они с отцом разошлись, я уже большая была, одиннадцать лет. А бабушка всегда была моим другом, всегда была в курсе, все знала… И как я мечтала о любви, тоже знала. Я думала, когда полюблю, я вбегу в дом с цветами, вот с такой охапкой, рассыплю их, осыплю ими маму, бабку, Женю, крикну: товарищи, дорогие мои, поздравьте меня, я влюбилась!.. И я стану кружиться, петь, все окна открыты, и занавески летят, как на Первое мая… Я буду всем звонить, отцу – телеграмму, и они тоже станут счастливые, будут смеяться, обнимать меня, печь пироги, открывать вино, а я стану играть марш из «Аиды». Трам! Та-та-та-та-та-там!.. Хорошо?

Он (серьезно). Да.

Она. Вот. А что получается?.. Понимаешь, я даже не знаю… Злость какая-то жуткая… даже не могу найти слово… Просто что-то биологическое…

Он. Ты их собственность, ты их… ну как сказать?.. предприятие, в которое они вложили капитал.

Она. Ты к политэкономии, что ли, готовишься?

Он. Я серьезно… Им бы получить еще приличные проценты с капитала.

Она. Марксист ты мой! Просто люди больше всего мучают тех, кого больше всего любят…

Он. Этого я не понимаю. Мистика!

Она. Ну при чем тут мистика? Ох боже мой!..

Он. Думаешь, я их не полюбил? Уже за одно то, что они твои: твоя мать, бабушка, сестра… Я бы тоже мог… с цветами, рассыпать и сказать: дорогие мои, какая у вас дочь! Понимаешь? А они что? «Здрасте, здрасте, проходите, возьмите вареньица, какой начитанный мальчик, очень приятно…» А сами? Двуличные бабы, больше ничего! Всё они нам испортят!.. Черт! Просто какой-то заколдованный круг…

Она. Ну что ты? Не надо, Валя!.. Валь!..

Он. Да, конечно… Ничего!.. Ничего, ничего! Мы с тобой, в конце концов, совершеннолетние, и мы…

Она. Я, по-моему, уже совершеннозимняя.

Он. Замерзла? Чего же ты? Иди сюда! (Распахивает пальто и обнимает ее.)

Поцелуй.

Она. Валечка, милый мой…

Он. Алечка… Ты меня любишь?

Она. Да. Очень. Подожди… Ой, не могу!.. Подожди, а что было у тебя?.. Ну, подожди!..

Он. Потом!.. Пусти!.. Видишь, как рука замерзла… пусти!

Она. Перестань, ну!

Он. Не перестану, пусти!..

Она. Да ну тебя, щекотно!