Валентин Катаев

Грант скинул халат и не без гордости похлопал себя по седеющей груди.

— Ну, старина Том, сегодня большой день. Твой хозяин сделал замечательное открытие.

С этими словами Грант стал под блестящий сноп ледяной воды, ударившей из гуттаперчевой лейки, подвешенной над тазом. Он закудахтал, захлебываясь от удовольствия.

— Довольно, довольно!

Лакей потянул за шнур и выключил душ. Он накинул на профессора махровую простыню и стал растирать своего господина до тех пор, пока тот не расцвел, как георгин.

— Хватит. Можете идти. Передайте мисс Елене, что я жду ее к завтраку на теннисной площадке.

Лакей вышел. Профессор Грант привык одеваться сам.

Через три минуты он был готов.

Мисс Елена Грант удачно отбила драйф своего партнера, поправила голой до локтя рукой рыжеватые волосы, выбившиеся из-под пикейной шапочки, постукала ракеткой по туго натянутой сетке и, поймав с лету подряд два мяча, сказала:

— До свидания, Джимми. На сегодня — все.

Джимми сошел с площадки и сунул голову под садовый кран.

Когда его голова из белой сделалась черной, он туго выкрутил налипший на лоб чуб, покачался на одной ноге, подхватил мизинцем за вешалку фланелевый пиджак, брошенный в траву возле садовой бочки, перекинул его через плечо, сказал «ол райт» и, насвистывая канадскую песенку, скрылся в зелени.

Мисс Елена не более минуты смотрела ему вслед, жмуря от солнца золотые глаза, потом подняла маленький, короткий подбородок, повернулась на каблуках и побежала навстречу отцу, который шел, потирая руки, к столу, накрытому под красным полосатым зонтиком.

— Дочь моя, — торжественно сказал профессор Грант, с аппетитом принимаясь за еду, — сегодня большой день. Я бы сказал, очень большой день. Сегодня твой отец сделал удивительное открытие.

— Надеюсь, ты не имеешь в виду моих отношений с Джимми?

— Нет, этого я не имею в виду. Но зато я имею в виду отношение вулканического процесса к поверхности земной коры, — торжественно заметил Грант.

— Да, — сказала Елена.

— За последние пятьдесят лет, как тебе, вероятно, известно, наша планета находится в процессе постоянных и очень значительных геологических изменений.

— Да.

— Подвинь мне, пожалуйста, яичницу. Пятьдесят лет тому назад с корой земного шара начали происходить удивительные вещи. Не то в тысяча девятьсот двадцать первом, не то в тысяча девятьсот двадцать пятом году в Азии произошел целый ряд существенных изменений земной поверхности. Так, например, чуть не была уничтожена Япония; сильные колебания почвы наблюдались в Туркестане, в Южной Индии и Цейлоне.

— Да.

— Ученые того времени не обратили достаточного внимания на эти явления. Но я, посвятивший всю свою жизнь геологическим изысканиям, не так давно установил связь между этими еще слабыми фактами и несомненным перерождением поверхности всего земного шара. Наблюдение целого ряда записей точнейших сейсмографов и сопоставление этих записей с научными данными прошлого века дали мне основание заключить, что легенды о всемирном потопе и об Атлантиде имеют под собой вполне научную почву. Ты меня понимаешь?

— Да.

— Отлично. Налей мне полстакана бордо. Спасибо. Итак, я продолжаю: сегодня великий день. Сегодня мне удалось вычислить с точностью до нуля целых одной стотысячной время и место начала грандиозных геологических изменений, которые должны затем пройти по всей коре земного шара ровно через месяц от сегодняшнего дня. Катастрофа будет грандиозной…

Грант выпил глоток вина, и глаза его под темными консервами сверкнули восторгом вдохновения.

— Перерождение коры земного шара будет колоссальным. Оно начнется у Южного полюса и захватит Южную Америку и Австралию. Эти материки опустятся в океан. Вслед за ними в океан опустятся Азия и Европа, а также Африка и Северная Америка. Это будет нечто более грандиозное, чем всемирный потоп. Вода ринется на сушу. На месте океана поднимутся новые материки… История человечества вступит в новую фазу. И все это предсказываю с точностью до нуля целых одной стотысячной я, профессор геологии Арчибальд Грант, десятого сего мая. Ну, как тебе это нравится, девочка?

На этот раз она не сказала своего обычного «да».

— Триумф, триумф! — Грант вскочил с соломенного кресла.

Он поднял на лоб консервы.

— Имя профессора Арчибальда Гранта войдет в историю человеч…

Он осекся.

Прямо перед собой он увидел гипсовое лицо дочери. Ее глаза, полные стеклянного ужаса, были неподвижны.

— Елена! Что с тобой? Ради бога…

Губы Елены слабо зашевелились:

— Надеюсь… ты шутишь?

— Ну вот, — смущенно забормотал профессор, — я никак не мог предполагать, что тебя могут до такой степени растрогать научные успехи твоего отца.

— Отец… Подумай, что ты сказал!.. Изменение поверхности… всего… земного шара…

— Ну, стоит ли из-за этого расстраиваться? Каждые десять-пятнадцать миллионов лет происходят подобного рода неприятности.

Елена залпом выпила стакан воды и горько заплакала.

— Значит… ровно через месяц… мы все… погибнем?

— Погибнем?

Профессор Грант задумался, опустил со лба консервы, потер переносицу и растерянно произнес «гм».

— Похоже на то… — наконец пробормотал он.