Валентин Пикуль

Ему нравилось — на него обращают внимание, переговариваются, увидев медали. А на обратном пути домой с Валентином произошёл неприятный случай: в трамвае к нему подошёл пожилой мужчина и сказал:

— Юноша, снимите чужие медали, за них люди кровь проливали и жизнь отдавали…

Проглотив горькую пилюлю, не ответив ветерану, что он по праву носит эти награды, Валентин снял медали и больше их никогда не надевал.

Занятия в училище начались с летнего лагеря: в конце августа всех первокурсников отправили на месяц под Ленинград в лагерь. Много часов отводилось физической подготовке. Привыкший к коллективу на эсминце, сначала Валя скучал без друзей. Но недолго. В училище Валя приобрёл на долгие годы новых друзей — Диму Ремезова, Вадима Щербицкого.

Занятия шли своим чередом, но этот год Пикуль называл годом трудного унизительного учения. Контингент курсантов училища был с 6–8 классами образования, угнаться пятикласснику Пикулю за ними было нелегко. Это вскоре понял и сам претендент на офицерский кортик. Если уроки по литературе, истории, астрономии доставляли радость, то точные науки — никак не давались.

Началось время душевной сумятицы и мучительных поисков. Он и сам ещё не представлял, чем будет заниматься, как вдруг какая-то неведомая сила потянула его к поэзии.

Со времен войны у Валентина сохранился небольшой блокнотик с первыми опытами стихов, как он, пропитанных солёной морской водой. Но это была ещё не поэзия, а лишь подход к ней. Первая проба пера состоялась в училище.

Валя берётся за стихи, но, как известно, в поэзии нужен не только талант, но и знания, которых не было.

Самый близкий друг по училищу Дима Ремезов, с которым Валя сидел за одним столом, усомнился в поэтическом успехе Валентина.

— Стоит ли заниматься писательским ремеслом, ведь всё равно ни Пушкиным, ни Толстым ты не станешь…

— А я буду писать, как Пикуль!

Дмитрий Ремезов в юности тоже «грешил» стихами и, может быть, под влиянием Валентина «заразился» писательской бациллой. Выбрав себе другой путь, Дмитрий нашёл своё призвание в кибернетике, хотя вопрос — «перо или шпага» — долго терзал его.

Повод перехода Валентина к прозе нашёлся нечаянно. Друг по училищу читал книгу А. Зонина «Морское братство» — о событиях Великой Отечественной войны на Севере и иногда спрашивал Валентина разъяснить непонятную ситуацию.

Пикуля самого заинтересовала книга, на обложке которой был изображён силуэт знакомого эсминца. Пикуль её прочитал.

Книга ему не то что не понравилась, она его «разозлила» не на шутку. Морская жизнь — такая тревожная, полная опасности и риска, требующая от людей «полной отдачи и безмерной любви к своему делу и почти романтической страсти к тяготам походных будней, эта потрясающая по своей трудности и опасности жизнь выглядела на страницах книги нудной, сухой и неинтересной».

«Если бы мы воевали так, как написано в этой книге, то никогда не победили бы. Не было такого, как написано здесь, а было — боязно, страшно и трудно, но в то же время и романтично и интересно. А если вспомнить своих товарищей, с которыми вместе жил в одном кубрике, ел из одного бачка, качался рядом в уютных подвесных койках, — все они были отчаянными и хорошими парнями. Умели не только воевать, но и обязательно праздновать победы, дружить по-мужски и презирать трусов. А в короткие минуты отдыха “травили” так, что, казалось, от хохота треснут переборки. Были, конечно, и ошибки, и нарушения дисциплины, но всегда и везде мы помнили слова присяги, заветы устава и не переступали их.

Я напишу книгу о войне и своих боевых друзьях, она будет правдивей и честнее многих…»

Окончательно забросив занятия, Валентин принялся за сочинительство. Сомнения в успехе, конечно, были, но выбор сделан…

С учёбой Пикулю не повезло, и весной 1946 года его не допустили до экзаменов и исключили из списков училища. Ему ещё не исполнилось восемнадцати.

Это был большой удар, но ещё бблыпий удар Валентин получил, прощаясь с училищем: интендант попросил сдать вещи, в том числе и ботинки. Валентин повиновался и босиком побрёл по улицам Ленинграда. Стоял жаркий день. Асфальт обжигал подошвы, а он шёл куда глаза глядят, и слёзы застилали ему глаза. Потом, как будто опомнившись, Валя быстро побежал обратно в вещевую часть училища. Обида переросла в ярость:

— Так за что же я воевал, кого защищал? Разве так поступают с фронтовиками?

Интендант не выдержал напора, сжалился над юношей и выдал ему порванные ботинки 45-го размера, вместо 39-го, в которых Валентин еле-еле доковылял до дома, ибо денег на билет не было…

Рассказывая о своей юности, Пикуль часто вспоминал этот эпизод, всегда переживая и волнуясь, и неизменно добавлял: «В войну было легче…Там знал, где друг, а где враг».

Учёба закончилась…

Перед ним снова встала проблема: куда пойти и где приложить свои руки и полученные на Соловках знания. А море вновь звало в путь.

Капитан 3 ранга Певзнер, подписывая документы об отчислении из училища, вдруг на мгновение остановился, взглянул на Валентина и спросил:

— Я учился в институте вместе с Саввой Пикулем, это ваш отец? Где он сейчас?