Валентин Пикуль

Присутствующие, как потом рассказывал мне Пикуль, переглянулись, ибо я была для них «посторонним элементом», но, ничего не сказав, послали за мной.

А я в это время всеми правдами и неправдами «отбивалась» от забот офицера, которому было поручено сообщить мне, что я «свободна», и отправить на машине домой.

Домой… А как я скажу, где теперь мой дом? И я умышленно неимоверно медленно укладывала книги, поджидая возвращения Валентина.

Неожиданно бегом по лестнице спустился полковник-инструктор политуправления и пригласил меня следовать за ним. Я поднялась в кабинет и увидела такую картину: за накрытым столом вместе с Пикулем сидели три генерала и два полковника. Мне не хотелось нарушать их мужскую компанию, но Валентин Саввич настоял, и я присела за стол.

Первый тост провозгласили офицеры. Как водится, за знакомство со знаменитым писателем и приятную встречу, которая, по их мнению, была очень содержательной и интересной.

Затем слово попросил Пикуль.

— Мы с Антониной Ильиничной решили пожениться. Об этом я говорю во всеуслышание и официально впервые. С этого момента считайте её моей женой и относитесь к ней так же, как ко мне. Предлагаю выпить за наше счастье. Со своей стороны сделаю всё, чтобы она была счастлива. Заявляю об этом как писатель и как мужчина.

Наступила долгая пауза… Только тамада не растерялся — быстро вновь наполнил стопки и произнес тост. Суть его сводилась к тому, что я — самая умная, красивая, талантливая… в общем — самая-самая… Говорил эти слова человек, с которым мне многократно приходилось сталкиваться в библиотеке, но никогда я не слышала в свой адрес ничего подобного. И вот только тогда, когда меня рядом с собой посадил Пикуль, только тогда я впервые… обратила внимание на быструю реакцию политработников, на их умение перевоплощаться, как того требует ситуация, в долю секунды. Итак, я — жена Пикуля…

Подходил к концу первый месяц нашей совместной жизни.

Неожиданно нам пришлось расстаться, и надолго. На целых 12 дней.

Ещё до моего прихода в его дом Валентин обещал посетить Калининград, чтобы встретиться там с Авраамовыми. С теми самыми, которым на своём ещё только начатом сентиментальном романе «Три возраста Окини-сан» сделал им посвящение. Я чувствовала, в Калининграде он скучал. Скучал по дому, хотя программа пребывания его была весьма насыщена. Валентин Саввич отметил с друзьями первомайские праздники, посетил Калининградское областное издательство, где встретился с директором — Сергеем Терентьевичем Кармановым и редактором своих книг Галиной Николаевной Пащинской.

Вместе с Авраамовыми он был принят командованием дважды краснознаменного Балтийского флота. Его ознакомили с базой военных кораблей и во всей красе показали достопримечательности Балтийска — старинного города, известного в истории под названием Пиллау. Там Пикулю в музее на память подарили немецкую каску, доставив тем немалую радость: ведь он очень уважительно относился к такого рода сувенирам — живым свидетелям истории.

Но самое главное, самое сильное впечатление у Валентина осталось от присутствия на морском параде в честь Дня Победы над фашистской Германией. 11 мая на самолёте Валентин вернулся в Ригу. Только переступив порог и успев закрыть дверь, прямо на полу Валентин начал распаковывать подарки. Для меня — красивые янтарные бусы.

— А эти подарки напомнят лишний раз о том, что я всё время пребывания думал о тебе и нашей совместной жизни, — сказал Валентин Саввич, протягивая мне изумительной росписи маленький чайник для заварки и прекрасные тарелки, искусно сработанные под старину нашими мастерами.

В один из весенних дней Пикуль познакомил меня с живущими в нашем подъезде Салеевыми — Николаем Петровичем, главным редактором газеты «Советская Латвия», и его душевной супругой Людмилой Алексеевной. Они пригласили нас в гости.

— Мне хочется, чтобы ты им понравилась, — волновался Пикуль. — Ведь ты теперь — моя визитная карточка. Поедем, купим красивое платье, у меня осталось несколько чеков.

В магазине он с особой тщательностью помогал выбирать платье, чего не было впоследствии. После долгих примерок выбрали бархатное цвета бордо с оригинальным орнаментом. О себе не говорю, скажу о Пикуле: он был доволен.

— Ты — как маркиза, — сказал он тогда и долго ещё называл меня этим красивым словом, пока не заменил его на более близкое и родное: дочка…

Собираемся в гости.

— Веди себя естественно, — инструктирует Пикуль, хотя по всему видно, что волнуется он никак не меньше меня.

Спустились на второй этаж. Встретила нас Людмила Алексеевна радушно и приветливо.

И когда разговор зашел о нас и наших взаимоотношениях, Людмила Алексеевна убеждённо произнесла:

— Валентин Саввич, мёртвым ничем не поможешь, а живым надо жить…