Валентин Пикуль

Решил, пока вы дрыхнете (я и дети. — А. /7.), устроить пир по случаю дня рождения. И устроил себе запой: сделал 22 страницы. Вылез на 418-ю! Сейчас ровно 7 часов. Оденусь и пойду с Гришенькой писать…»

03.40. Давно не было так хорошо, как сегодня. И работа спорится, и настроение хорошее. Может быть, болезнь всё-таки отступила?

06.10. Мне позарез нужны стихи Потёмкина… Просмотри Петрова, Рубана, может быть, там какое-то упоминание найдёшь. Просмотри стихи 18 века, и если что встретишь — выпиши… Он писал простые вирши и говорил простонародным языком.

Хоть тебе и тяжело, но закажи такси и встреть гостей. Это надо сделать. Помоги разместиться в гостинице, а потом назначь время встречи.

У меня сегодня болела голова. Напился цитрамону, но боль не прошла. Сделал мало — 6 стр…

07.10. Худо-бедно, кажется, закончил. Всех поубивал — хоть и жаль Курносова…

07.30. Остается одна глава «После Потёмкина», но это потом…

Читай главу о смерти Потёмкина… Ужасно уставший…

07.20. Я вот что подумал: давай в эти дни сядем за сокращение («Фаворита». — А. П.)…Убирать придётся много, м.б. и вторник захватим. Договорись на работе. Правку нужно делать сразу в 4-х экз., чтобы не путаться…

Готовься, доченька, поможешь… Ух! Устал, пока писал тебе. Всё. Иду спать!.. Твой навеки В.

Нередко ночные бдения приводили к полному истощению моральных и физических сил. И тогда он падал в свою кровать, оставив на столе короткую, но очень понятную мне записку:

«Дочка, я — пас!»

Очень запомнился мне один мимолетный разговор, состоявшийся как-то вечером.

— Сегодня я встал с мрачным настроением и головными болями, — пожаловался Валентин. — Всю ночь во сне что-то писал, но многое у меня не получалось. Вот и не отдохнул.

— А ты, как почувствуешь усталость, приляг и отдохни, — по простоте своей посоветовала я.

— Прилечь-то можно в любое время, но работы от этого не убавится, — очень серьёзно и даже назидательно промолвил Пикуль.

Я считаю необходимым поместить в свой рассказ о Валентине Пикуле эту небольшую зарисовку не только потому, что она необычна сама по себе. Но, главное, потому, что по этим запискам, так же, как по книгам писателя, можно представить, определить и почувствовать тайну творчества и образ авторской личности.

Пикуль и дети

Сейчас мне хотелось бы немного рассказать о людях, биография которых только начиналась, о моих детях. И не столько о детях, сколько об их взаимоотношениях с Валентином Саввичем.

Марина заканчивала десятилетку, а Витя — восьмой класс. Не хочу преуменьшать важности ответственного этапа: выбора — кем быть? От этого выбора часто зависит вся последующая жизнь.

Переживаний за предстоящую длительную экзаменационную нервотрёпку было много. С волнением следила я за Мариной. Мятущаяся юность ещё окончательно не определилась в выборе своего жизненного пути. А мы с Ва-дентином решили не вмешиваться. Тем более что однажды я уже пыталась приобщить дочь к своей любви и мечте, но неудачно. После третьего класса по моей настоятельной рекомендации, несмотря на большой конкурс (20 человек на место), требовавший огромного морального и физического напряжения, она поступила в Рижское хореографическое училище. Проучившись несколько лет, она ушла оттуда разочарованной.

И вот Марина объявляет, что решила идти по моим стопам — после школы поступать в Ленинградский институт культуры.

— Молодец, — одобрительно говорил Валентин, — поедешь в Ленинград. С жильём проблем не будет. Остановишься на время у Нины Владимировны Бурцевой, у нас с ней самые тёплые дружеские отношения ещё с юношеских лет.

Пикуль считал, что каждый молодой человек должен выбирать сам себе дело по душе. Это главное условие развития личности, а значит, и всего государства.

Пикуль старался всегда и во всём помогать детям, согреть их души, хотя часто и не знал, как это сделать, поскольку никогда ранее с детьми не общался. Материально особенно не баловал, обычно говорил:

— Купи, что им нужно или что они хотят.

Беседы с детьми Валентин Саввич проводил с точки зрения педагогики весьма профессионально. Казалось бы, что книги Пикуля и его взгляды на жизнь — удел взрослых и зрелых людей. Но в душе автор исторических и военно-морских романов и особенно миниатюр лелеял мечту донести прежде всего до молодёжи высокий смысл понятий: долг, честь, совесть, дружба. Именно для них он создавал первую ступень патриотизма — причастность к истории своего Отечества.

Учить других — дело благородное, учиться самому — дело благодарное.

И Валентин в своей жизни отдавал предпочтение второму. Отсюда и складывался круг его общений. Любил он умудрённых жизненным опытом, влюблённых в свою профессию интеллигентных людей.