Валентин Распутин. Русский гений

Люся, привыкшая к агрессивному обвинению как к основному в ее арсенале способу защиты своего спокойствия, заявила: «Ты сумасшедший!» Варвара говорит, что она только корову может взять, а матери у них жить негде, места мало. Не хочет забрать мать и Илья, уклончиво бросающий Михаилу: «Ты перепил… Сам не понимаешь, что делаешь». И как бы подводя итог, Михаил говорит: «Значит, никто не желает?.. Тогда идите вы все от меня, знаете куда… И не говорите мне, что я такой да разэтакий, не лайте на меня. А ты, мать, ложись и спи… Они тебя так больше любят, когда ты здесь лежишь».

Не случайно Валентин Распутин назвал «Последний срок» своей главной книгой.

Последний срок, по большому счету, наступает для всего поколения «детей», так и не сумевших наследовать духовное богатство предшествовавших ему – нет, не «отцов», – распутинских старух. На этом поколении «порвалась связь времен» и началось безвременье, конец истории. Автор словно предлагает читателю вновь и вновь задуматься над тем, каким станет мир, из которого уйдут все Анны и останутся Ильи, Варвары, Михаилы и Люси.

И мы сегодня, сорок лет спустя, уже знаем, каким он стал…

«Живи и помни»

В 1974 в журнале «Наш современник» (№ 10, 11) была напечатана повесть Распутина «Живи и помни» – одно из лучших произведений русской послевоенной прозы.

Сам Валентин Распутин говорит о том, что повесть возникла как-то нежданно: «Были трудные времена, такие-сякие… Но я всегда себя чувствовал себя свободно. Я не заставлял себя о чем-то писать. Однажды заключил договор на книжку, была мода такая – заключать договора, писать о стройках коммунизма. Денег не было совсем, 1970-е годы это были. Пошел и я, заключил договор. Но кончилось тем, что я написал «Живи и помни» и принес им. Я не думал писать это, просто пытался выйти из положения тогда. Но я отработал деньги, которые взял, принес им рукопись, которая ничуть не хуже, чем о стройках коммунизма, как мне казалось».

Наверняка здесь есть немного авторского кокетства, ибо такие гениальные вещи вынашиваются гораздо дольше, чем дети – не один год и появляются на свет не случайно.

Как и «Последний срок», «Живи и помни» была, сознательно или нет, воспринята критиками не в том аспекте, в каком видел ее автор и в каком он хотел донести ее до читателя. Если в «Последнем сроке» критика сосредоточила свое внимание на смерти, то «Живи и помни» было воспринято ей как произведение о войне, о дезертире, сбежавшем домой, чтобы «поглядеть» на родственников и жену. Критики даже сравнивали ее с повестями Ю. Гончарова «Дезертир» (1962) и Ч. Айтматова «Лицом к лицу» (1958).

Так же, как многие критики, воспринимал поветь и А. И. Солженицын: «В общем-то, в Советском Союзе в войну дезертиров были тысячи, даже десятки тысяч, и пересидевших в укрытии от первого дня войны до последнего, о чём наша история сумела смолчать, знал лишь уголовный кодекс да амнистия 7 июля 1945 года. Но в отблещенной советской литературе немыслимо было вымолвить даже полслова понимающего, а тем более сочувственного к дезертиру. Распутин – переступил этот запрет. Правда, и представил нам случай гораздо сложнее: заслуженный воин всю войну, три ранения, последнее особенно тяжёлое, и госпиталь в Сибири неподалеку от родных ангарских мест; других в таком виде демобилизуют или хотя бы в краткий отпуск, нашего героя – нет. А война – явно при конце, тут особенно обидна ему смерть – и он дрогнул. Тайком вернулся в окрестности своей деревни, даже родителям не открылся, только жене Настасье.»

Быть может, не в последнюю очередь такое восприятие было вызвано тем, что и смерть, и дезертирство были нечастыми темами в советской литературе того периода. (И уж совсем уникальна в советской литературе главная героиня – жена дезертира.) А может быть, как раз потому, что тогдашние критики очень хорошо поняли те глобальные выводы, которые можно сделать, прочтя эти произведения, и стремились, обсуждая «горячие» для советского читателя темы, увести его от глубинного прочтения распутинской прозы.

Кто-то назвал «Последний срок» прологом к «Живи и помни». Но можно сказать и резче: «Последний срок» – следствие, «Живи и помни» – суд и приговор.

В центре повести, как часто это бывает у Распутина, мужчина, совершивший ошибку, расплачиваться за которую приходится не только ему самому, но и близкой ему женщине.