Валентин Вайгель. Избранные произведения

Во-первых, не могут они проповедовать Христа Распятого потому, что никто из них не знает, что такое Евангелие. Они считают, что Евангелие - это формулы и определения, которые они вычитали в «Examine ordinandorum», или в «Corporedoctrinae», или в Аугсбургском Исповедании, или у отцов Церкви, и зазубрили наизусть. Или же понимают они под Евангелием то, что крадут у Апостола его слова и, как попугаи, повторяют за ним: Евангелие есть сила Божия но спасению всякому верующему (Рим. 1, 16), как и я в своё время тоже думал, слушая и уча всё это в школе. Но это - знание без сока и силы, без духа и жизни, знание, которое никогда не обреталось и не вкушалось во внутренних глубинах сердца. Евангелие есть не что иное, как Сам Христос Распятый: историческою Своею личностью вне нас, животворящею же внутреннею силою, которой Он мертвит и живит человека (1 Цар. 2, 6) - в нас. И как бы искусно не жонглировали проповедники всеми своими выученными наизусть дефинициями о Евангелии по мёртвой букве, это - не Евангелие. Они не имеют в себе того, что проповедуют другим языками своими. Евангелие - это письмена, начертанные в сердцах верующих перстом Божиим (2 Кор. 3, 3);оно обращает и всецело обновляет человека, изымая его из-под власти ветхого Адама. Но разве замечаем мы хоть какое-то изменение духа в проповедниках и в их прихожанах? Поэтому мы и не знаем, что такое Евангелие; а раз не знаем, то не можем его и проповедовать. Чего у меня нет, того не могу я дать другим. И поскольку Евангелие есть Христос Распятый, то отсюда и следует, что ни один проповедник в Германии не в состоянии возвещать с кафедры Христа Распятого.

Во-вторых, не могут они проповедовать Христа Распятого потому, что они никогда не видели и не познали Его. Они говорят о неизвестных им вещах, подобно слепому, рассуждающему о красках. Проповедовать Христа Распятого -это не значит рассказывать историю Его страстей, Егостраданий, смерти, воскресения, иначе это ничем не отличалось бы от того, когда излагает кто исторические повествования Тита Ливия или другого какого писателя. Но проповедовать Христа Распятого - значит свидетельствовать о том, что Он в нас и мы в Нём, что мы сораспинаемся с Ним, что в нас совершается всё то, что Христос говорил, чему Он учил, что Он делал, как Он жил и страдал. Что толку, если стануя бесконечнотвердить: «Христос умер за грехи всего мира, Он искупил всехлюдей излиянием Своей Крови», а живой веры в Него, вкушения того, что Он спас меня, искупил меня от земли к небесам в наследие Себе, иметь не буду? Моя вера была бы пустой и мёртвой мечтой, если б не жил во Мне Христос, и я в Нём. Апостол недаром пишет: Христом для меня мир распят, и я для мира (Гал. 6,14). Он был во Христе, и Христос в нём, и Апостол проповедовал Христа, распятого не рядом с ним, не вне его, но в нём самом, и Христос Сам говорил в нём. Если же не свидетельствовать из себя самого о том, как сам я и все мы сораспинаемся со Христом, дабы жительствовать и ходить в Нём, а рассказывать о Христе, Который где-то «рядом», «совне», то это значит - не возвещать Христа Распятого. Если не переносить терпеливо насмешки, презрение, уничижение, если не желать сораспинаться и умирать с Ним, то невозможно, чтобы был проповедан Христос Распятый. Мы сидим на наших многословных службах, окружённые толстыми стенами, в тёплых храмах, и проповедуем за жалованье христианам-по-названию, и не исходим со своих насиженных мест к тем, кто ничего не слышал о Христе. Нам нужно бы искать овец Христовых среди волков и не отказываться от исполнения заповеди Христовой идите по всему миру, пока не постигнет вас смерть от рук нечестивых (Мк. 16, 15): вот это было бы - проповедовать Христа Распятого! А пока для нас христианство - это служебные обязанности, пока мы телесные удобства, любовь к жёнам, детям etc. предпочитаем спасению овец Христовых, расточённых среди волков, мы не можем возвещать Христа Распятого.