ВалерьЯна для мертвеца

Из-за света луны, что лился сверху, мне не было видно ее лица, только очертания туловища и пышная копна волос, торчащая во все стороны. От ведьмы исходил удушающий запах гнили. Такой появляется только от трехдневных трупов. Его нельзя сымитировать и никак невозможно настолько сильно им провонять. Это существо гнило изнутри.

– Значит, живая! – Она усмехнулась собственной шутке и поднялась, вылавливая парочку червей из своих волос и скидывая на землю возле меня. – Ничего, это ненадолго.

Я хотела заорать. Так сильно, как это только возможно, но ужас сковал мое горло не менее крепко, чем спазм тошноты. Из глаз от натуги вытекла пара слезинок, и мир потерял четкие грани на несколько минут. Сомнений больше не было: меня схватила черная ведьма из баек старушек, что ошиваются у торговых лавок, и она собирается проделать в моей груди точно такую же дыру, как и у двух прошлых жертв.

– Ты хочешь вызвать демона Глубин, – переборов рвотный позыв, прошептала, когда безумная нечисть начала рыться в пожелтевших, полностью исписанных листах, которые достала из-за пазухи когда-то модного, но теперь полностью испорченного гнилью, влагой и временем платья.

– Агрх! – оскалилось существо. – Так ты знаешь? Никак мне попалось мясо из проклятого богами рода инквизиторов.

Кажется, это даже обрадовало ее. Она встала со стороны моих ног, и я, наконец, рассмотрела изуродованное черными трупными пятнами лицо, что скалилось в безгубой улыбке гнилыми зубами напоказ. Кусок нижней губы чудесным образом все еще не отвалился, но свисал в столь отвратительной манере, что лучше бы его вовсе не было.

Я видела мертвецов, я поднимала свежезахороненные трупы и создавала умертвий, но еще никогда ни одна нежить не вызывала во мне столь сильное чувство отвращения и ужаса.

– Инквизиторов не существует, – сквозь синие губы выдохнула, еле ворочая языком.

– А-а-а, сектантка, – понимающе ответила женщина, обходя меня по кругу. – Слава советам, нет убийствам, толерантность во всем. Как же прекрасна ваша система для таких, как я. Это просто кладезь возможностей для развития!

Это страшно. Нет, не когда тебя пытаются принести в жертву демону, в которого ты до сих пор не очень веришь, а когда твое мировоззрение рушится под давлением реальности. Сейчас умирал мой миропорядок, мои убеждения, и я из посторонних сил держалась за них.

– Что ж, приступим. Тебе повезло, ты умрешь от рук детского кошмара, что не существует в твоем понимании. Агрх-ха-хра!

Она хохотала, а я цепенела. Паралич добрался до горла, и я больше не могла даже сипеть. И все это не было физическим, все это было лишь в моей голове, в моих мыслях о сломанном мире. Уничтоженной вере в идеальный миропорядок. Вокруг меня ходила безумная ведьма с ритуальным оружием и читала запрещенные заклинания, щедро посыпая мое тело куриным пометом, а мне было все равно. Червей и гниль я прочувствовала на себе ранее, так что остальная часть ритуала не трогала меня. Внутри начала нарастать злость. За обман, за сокрытие неприглядной стороны, за глупые идеалы, в которые верила как дура. Все это подогревало во мне желание жить, и я не собиралась сдаваться. Евгения, как звали женщину, это было выжжено на ее узловатой ладони, ненароком подняла во мне боевой дух. Теперь я хотела знать.

Я очень зорко следила за каждым движением ведьмы и пыталась сопоставить их со всем мне известным. Эта женщина использовала черную магию слишком долго, и оставалось только ждать, когда же отдача мира теней поглотит нечисть за ее глупость. Тогда я еще не знала, что эта безумная решила откупиться тремя сердцами от самого древнего демона. Мое как раз должно было стать вишенкой на торте ее свободы и безнаказанности. К сожалению, я никак не могла помешать ведьме сотворить ритуал вызова. Все мои попытки оказывались провальными. Ведьма была подкованнее меня в плане магии и отсекла всевозможные варианты побега заранее. Я только сверкала на нее полными гнева и отвращения глазами, желая сгнить в болоте.

Евгения долго напевала магические заговоры, смешивая их с черной магией, приоткрывая для меня новый мир жутких ритуалов. Глаза вяло переместились на безумное лицо женщины: ее впалые морщины вокруг безгубого рта, почерневшие, мертвые пеньки зубов, что виднелись сквозь приоткрытый рот, когда она шептала заговоры, и горящие безумием блеклые глаза. В свете полной луны сверкнуло лезвие. Оно застыло над головой нечисти, готовое в любой момент обрушиться на меня. Я видела в этом изуродованном черной магией существе, что через мгновение собиралось оборвать мою жизнь, лик своей смерти. Глаза в глаза.