Валерий Еремеев

Они вышли на Ледовом Озере. Перешли дорогу. Ку-пили по пивку. И направились вперёд, согласно указан-ному курсу. Миновали детский садик, двор, спустились по лестнице. Перешли дорогу. Ещё двор. – Ул. Зои Космодемьянской, – прочитал Басуха на углу дома и арки. У подъезда на лавочке сидел изрядно помятый тип. Он держал в руке собственный башмак и изумлённо на него таращился. Но вдруг заметил проходящих мимо парней и спросил: – А-у-м-э? – Как знать, всяко может быть! – ответил Басуха. Тогда тип глупо улыбнулся, как может только в лоскут пьяный, и приветливо помахал башмаком парням, заходя-щим в арку. – Кто-то сдаст, – сказал Саша в арке и поставил пу-стую бутылку на асфальт. – Пиво подошло к концу. – Угу, – кивнул Басуха и поставил свою рядом. – К концу, в смысле – писать хочется. – Так я о том и “угу”. Впереди они увидели, похоже, искомую цепочку девя-тиэтажных домов. – Будем надеяться, это – “Молодёжка”, – сказал Саша. – Во всяком случае, впереди точно десятый дом. Ви-дишь? – Да. Вижу. Десять, а ниже написано “Пин – 308три-ста восемь” Но название улицы… Или же это и есть назва-ние улицы, краской аэрозольной? – хохотнул Саша. По-смотрел на здание детского садика по левую сторону. – Не, и там названия не видать. Сзади послышался звон разбитого стекла. Парни повернули головы, и в тот же миг вдребезги разлетелась и вторая бутылка, оставленная ими в арке. А два пацанён-ка, лет десяти, уже бежали прочь вдоль дома, с рогатками в руках.

– Рогатки… А я думал, современные дети с глоками бе-гают, – сказал Басуха. – Это из-за тебя, Саша, я оставил там бутылку. По твоей вине наши улицы превращаются в свалку. – Во всём виноваты маленькие негодяи. Сегодня они разбили бутылки, завтра разобьют родительские надежды. А затем начнут разбивать прохожим головы. – Ага, бутылками, которыми мы засоряем их двор. – А они засорят улицы мёртвыми прохожими, – ска-зал Саша, доставая сигарету и протягивая пачку Басухе. – Что за гадость ты куришь? – сказал Андрей, угоща-ясь последней сигаретой. Они вышли на дорогу, тянущуюся перед строем до-мов. – Во, “проезд Молодёжный”. Дом десять. Буте любез-ны! – сказал Басуха. – Не обманула твоя хитроглазая. – Я описаюсь сейчас, – напомнил Саша. – Предлагаешь буриться в сопки? – спросил Андрей, глядя меж домов на сопки, поросшие чахлыми деревцами. – Там сыро ещё… и вообще – снега полно. Хотя, да и чёрт с ним. Станем к лесу передом, к избушке задом. – Блин, да там дети играют! – кивнул Андрей на паца-на, со смехом убегающего от друга с брызгалкой. – У Одес-сы в толчок сходим. Они прошли в подъезд. – Вот как можно крысятничать? – спросил Саша. – Воровать у своих? – Ну, ты и спросил! Потому, что есть возможность та-кая. Крыс размножается столько в городе, сколько может прокормиться. У людей всё, как у зверей. Никто не застра-хован, крысы твари такие, могут завестись где угодно… – Басуха остановился на площадке первого этажа. – Какая квартира-то? – Седьмая. – Знали б добрые люди, какой гадине квартиру сдали! – Думаешь, кортик ещё у него? – спросил Саша. – Сейчас узнаем. На крайняк – новый купит.

Они поднялись на второй этаж. Саша нажал на звонок квартиры Љ 7. За дверью послышались шаги, затем щёл-кнул замок. Одесса оказался увальнем. Такому посмотришь в лицо, и почему-то подумаешь, что у него плоскостопие. Одутлова-тая физиономия с телячьими глазами, хлопающими за кру-глыми линзами очков. Левая щека распухла, словно кто-то недавно врезал ему с правой. Одесса был какой-то рыхлый. Рыхлые руки, не прикрытые футболкой. Рыхлое пузико, пусть и прикрытое футболкой. В такое ударь, и рука увязнет. – Ку-ку, – улыбнулся Саша. Одесса кивнул в ответ и попытался захлопнуть дверь. Но Саша подставил ногу, а Басуха толкнул дверь плечом. – Ты что, не рад нам? – спросил Саша, заходя в квар-тиру. Одесса попятился, а приятели закрыли за собой дверь. – Да ты чего-то боишься! – усмехнулся Саша. – Не иначе, косяки за тобой. А ну, давай-давай, облегчи душу. – Ты о чём? – проговорил Одесса. Затем, вроде как, спохватился: – О! Саша! Здравствуй. – Ну, здравствуй, о, Одесса, – вновь усмехнулся Саша и пошёл в туалет, на ходу сказав: – Я воспользуюсь. Тем временем Одесса, глядя на Басуху телячьими гла-зами, сморщил физиономию, приложив ладонь к распух-шей щеке: – Зуб болит. Сильно. Ничего не понимаю. – Где кортик Лёлика? – спросил Басуха. – Учти, по-думаю, что врёшь – сразу в рыло дам. – Кортик я продал. Корешу. Я ведь кортик на время брал. Но Лёлик сам уехал…- Хорош лечить! Где кореш живёт? Кортик ещё у него? – У него, у него! – закивал Одесса. – Только он в отпу-ске ещё… Через неделю приедет. Я заберу кортик обратно. Раз дело такое. Раз надо.