Валерий Еремеев

– А ты? – Тут останусь. – Я тебя не брошу! – Обо мне не беспокойся, со мной ничего не может случиться. Беги, времени мало, – чётко распорядился Васька, прежде считавший себя тугодумом.Псих понимающе оскалился. – Тогда я мигом, – сказал он и рванул без оглядки. У окровавленного мужчины в руке появилась бутыл-ка, он, что-то пробурчав, присосался к горлышку. Васька тряхнул головой, окончательно приходя в себя и, перешаг-нув топор, направился к телефону-автомату – звонить в милицию, пока псих никого не убил. 2. Итак, Аркаша был раззявой знатным, над родом кото-рого лениво мерцала Счастливая Звезда, ярко вспыхивая единожды над непутёвой головой очередного Тараськина. Дед рассказал о ней Аркаше ещё в детстве. И тот, маль-чишкой, частенько задрав голову к ночному небу, всма-тривался в звёзды, гадая: какая из них однажды отведёт от него беду. Дед и сам не знал, где находится их покрови-тельница. И говорил: – Быть может, хоть когда-нибудь ты увидишь её. Но, сколь Аркаша ни всматривался, всё не выходи-ло определить Звезду. То казалось, что одна “та самая”, то другая. Время шло, а годы летели. Аркаша всё так же, за-драв голову, всматривался в звёзды и гадал: когда же и на его долю выпадет из окна псих с топором или что-то вроде немецкой газовой атаки? Где тот миг, когда и над его головой вспыхнет Счастливая Звезда? В юности это была ещё ироничная мысль. Но то – пора бесшабашная. И всё же где-то после двадцати трёх лет Аркаша начал относиться к Звезде более серьёзно. Вот уже раз сдавал билеты на поезд. И раз отказался лететь на самолёте. А сколько он пропустил подозрительных автобусов – не сосчитать. У непьющего, прежде всегда ответственного токаря Тараськина начались проблемы на работе. Из-за опозда-ний, переходящих в систему. Поначалу-то ему прощали, учитывая исполнительность и былую пунктуальность. Но всякому терпению бывает предел. Аркаше вновь почувствовались все автобусы подозрительными. Каза-лось, Счастливая Звезда на этот раз действительно пред-упреждает о смертельной опасности. И Тараськин пошёл на судоверфь пешком. А, опоздав на час, отказался подхо-дить к станку. О нём что-то тревожно шептала Звезда. Если б туповатый бригадир хоть на минутку заткнулся, Аркаша непременно разобрал бы смысл шёпота. Но бригадир – ту-поват. Бригадир продолжал нести всякую чушь. – Что ж ты непутёвый-то такой?! – терял терпение ни-зенький бригадир. – Опять опоздал и таращишься теперь на станок, словно это – звездолёт. Говорю же, работа из-за тебя стоит. Гришка-то на выходном! Если б он только перестал дребезжать, Аркаша услы-шал бы, чего именно надо опасаться в работе на станке. Но Звезда шептала из-за тысяч световых лет, а бригадир тара-торил над самым ухом. – Нет, ну, чего ты стоишь?! – горячился бригадир. – Уставился на меня, как баран на новые ворота. Я не ворота. Я, так разэтак, твой начальник! Марш к станку! Бригадир негодовал. Рабочий не пьян, рабочий не бо-лен. Рабочий просто тупит. – Ну, может, скажешь уж хоть чего? – чуть ли не взмо-лился бригадир. Аркаша повёл ухом, пытаясь расслышать Звезду. – А-а-а! – взвизгнул доведённый бригадир. И потряс тонким пальцем перед носом ссутулившегося Аркаши. – Издеваешься! Дурака играешь. Думаешь, и на этот раз с рук сойдёт? Нет! Был Тараськин-передовик, нет Тараськина-передовика! Есть Тараськин-безработный. Всё! Будьте лю-безны. Хищная пасть капитализма перемолола гнилыми зубами некогда передового токаря. Да выплюнула замыз-ганной ветошью. И безликая серая армия безработных по-глотила его. От такого оборота речи из уст бригадира Аркаша даже шёпот слышать перестал. А бригадир, умолкнув наконец, развернулся и пошёл к начальнику цеха, с которым имел давнюю дружбу. Сосуды оказались сообщающимися. Последняя капля на работе переполнила и терпение жены. Под фамилией “Тараськина” Ольга прожила уж четы-ре года. Поначалу она была словно заколдована. Первые полгода вращающийся вокруг неё мир не подчинялся за-конам природы. Ольга ходила, едва касаясь земли, не за-мечая холода зимы. И казался смешным миф о плохом на-строении. Но постепенно наваждение начало развеиваться. Ко-нечно, Аркаша рассказывал ей байку о Счастливой Звезде. Даже скорей – легенду. Она поначалу вызвала интерес. – Выходит, ты как от беды заговорённый, – говорила Ольга, обнимая мужа. – Значит, и со мной ничего не слу-чится, пока мы вместе. Но следует осторожней возвращаться к мысли вновь и вновь. Однажды она может превратиться в навязчивую идею. Постепенно разговоры о Звезде стали наскучивать Ольге. А после и вовсе – раздражать. Со временем Арка-ша всё чаще вздыхал над семейной небылицей. Затем стал чудить. Ольга встречала его в Москве, чтоб продолжить от-пуск вместе, но пассажира Тараськина на борту не оказа-лось. Как выяснилось, он сдал билет в последний момент, потому как понял, что в самолёт садиться опасно. Дальше – пошло-поехало. С ним стало невозможно выходить в город. То ему автобус не понравится: давай пой-дём пешком. То и эта дорога какая-то не хорошая. Давай на другую улицу перейдём. Дошло до того, что как-то раз Оль-га чуть ли не силой пыталась вытолкнуть его из магазина.