Валерий Гаврилин

Не слышит ли кормилец батюшка
Не прилетит ли на наш пир лебёдушка

После «Калинушки» (она не поёт, по её словам, потому, что смерть «на носу висит»).

Ой, ясный сокол
Не летай высоко.
Не летай высоко
Не мотай широко
Не ломай перстнов
Не хватай перстнов
Не ты перстни купил
Не ты вызолотил

Песня наделения жалостливая, сама она заплакала, когда пела:

(наделение сирот)

Голоса наши яркие
Не слышит ли родна матушка
Не прилетит ли на наш пир-беседушка[67]

Отказалась сообщить, кто в деревне поёт, и с большим трудом добились, чтобы сказала: Ольга Семёнова, её сестра (двоюродная). За время своего путешествия мы заметили, что многие из опрашиваемых нами певцов, чаще всего из отказывающихся петь, отказывались назвать своих подруг по ансамблю, с каким-то озлоблением и недоверием. <…>

Первое, как они (певцы и исполнители) реагируют на наши объяснения о цели посещения: «А кто вам сказал?»

Дер. Курочкино. Зайчиха сказала, что Воеводиха знает, а Воеводиха сказала, что Баруня знает.

Ты припань, припань лунёк
Припань маленький зверёк
Ой, да ой охтеньки
Ой, да ой остеньки

(Пели, когда гости сидели за столом)

«Я боюсь, меня заберут с этими песнями. Ня буду, ня знаю, убягу сячас из дому. Сходитя к Пышихе, она больше мяня знаят». <…>

Новоржевку в клубах запрещают играть, т. к. танцующие полупьяные ребята начинают между собой под эту музыку перебранку частушками, в результате дело непременно доходит до драки. Тогда «Новоржевку» играют «Под драку». «Под драку» — стариннейший вид старых русских культурных традиций. Идёт она от тех времён, когда были ещё на Руси богатыри, когда любил, ценил и умел понимать русский народ КРАСОТУ СИЛЫ. Он (народ) создал для всеобщего любования, для вящей пущей красоты эту задиру — «Под драку». <…>

Анастасия Тимофеевна Куртникова, д. Лобове. Мощная, здоровая, сильная — 89, её сестре — 104, возит на себе дрова, работает с сеном — богатырка — здоровее сестры своей. Говорит — мы какие-то бессмертные.

89 лет.

Матросёнок милый мой
Аленькие губки
Ты возьми меня с собой
Еду в одной юбке.

Г. Опочка Псковской области. ДК. Григорьев А. Я.

Мальчик мой, я твоя
Куда хошь девай меня
Бросай жену законную
Бери меня влюблённую» [20; 70–73, 75].

Возможно, для Гаврилина, ищущего индивидуальный стиль, разговоры с непосредственными носителями народной культуры были на тот момент даже важнее консерваторских уроков композиции. Детальное изучение псковской региональной традиции позволило по-иному, теперь — в аспекте композиторского поиска, воспринять знакомый с детства музыкальный фольклор Вологодчины. Но во время первой экспедиции будущий автор знаменитых «Перезвонов» и «Русской тетради»[68] ещё не осознал окончательно всей значимости своего нового видения: понимание пришло позже.

Тем не менее работа велась серьёзная. Гаврилин оставил две тетради нотных записей и дневник, в котором фиксировал свои этнографические наблюдения и тексты песен, делал портретные зарисовки народных музыкантов, описывал их облик и манеру поведения. «Результатом поездки на Псковщину, — отмечает Наталия Евгеньевна, — было 69 песен, записанных Валерием, и общая тетрадь записей всех концертов художественной самодеятельности, всех рассказов знатоков фольклора, женщин-«песельниц». <…> Уже через несколько лет, в 1966 году, когда будет сочинена на народные тексты «Русская тетрадь», Наталья Львовна Котикова подарит ему свой сборник «Народные песни Псковской области» с надписью: «Дорогому Валерику, талантливому композитору, истинному любителю русских песен, — на добрую память. М. б., ещё съездим вместе в деревню? Н. Котикова» [21, 41–42].

Примечательно, что для композиторов фольклорная экспедиция не была обязательной: ученик О. А. Евлахова предпринял эту поездку исключительно по собственному желанию. Но, скорее всего, именно первый исследовательский опыт под руководством Котиковой предопределил последующий выбор: став студентом музыковедческого отделения, Гаврилин решил посвятить себя изучению музыкального фольклора.